Заставь меня помечтать (СИ)

С ума сойти! У таких богатых хозяев, а то, что она попала в богатую семью, Зина и не сомневалась, - не оказалось спального места для неё. Спасть со старым маразматиком в одной кровати – это выходило за все рамки Зининого сознания.

- Вы вообще в своём уме? – воскликнула Зина, хотя понимала, что её никто не понимает. – Я спать вместе с Вашим старым хрычом отказываюсь наотрез! Да я вообще отказываюсь с кем-либо спать! - выкрикнула она в сердцах.

Всю поездку Зина крепилась, держалась, как могла, старалась не расстраиваться по всяким поводам, но здесь, сейчас, глядя на немощного старца, с которым ей нужно было спать в одной постели, её терпению пришёл конец.

Слёзы выступили на глаза и грозились вылиться, несмотря на то, что Зина их удерживала всякими силами. Она поняла, что не железная, что сделана из плоти и крови, и что эта самая плоть как раз и восстаёт против такой несправедливости.

- Нет, - твёрдо сказала Зина, смахнув ладошкой слёзы с глаз, - что хотите со мной, то и делайте, но я с ним не лягу!

Конечно, дословно её тираду никто не понял, но сам отказ был понятен всем. Родственники опять между собой шумно пообщались, потыкали друг в друга руками и пальцами, и один из итальяшек принёс Зине матрас и положил его на пол.

Зина поняла, что этот бой она выиграла. И ещё она поняла: чтобы ни случилось, за себя нужно стоять до конца.

«А всё виной деньги, - бормотала про себя Зинаида, уже почти засыпая, - будь они неладны. И в Италию, чего греха таить, я за ними поехала. Ведь, куда ни сунься, везде нужны эти проклятущие деньги».

Зина проваливалась в сон, думая о том, что ещё не обговорила со своими хозяевами самого главного – свою оплату труда, труда, о котором она не имела никакого представления.

Хозяева в день Зининого приезда смилостивились над ней и дали хорошо выспаться и отдохнуть. И всё. Это был единственный полноценный отдых за те три месяца, которые она провела в их доме.

Уже на следующий день, покормив завтраком, который состоял из кофе, бутербродов и фруктов, Зинаиду подвели к отцу семейства и показали жестами, что она должна сидеть около него сутками.

Туалет этого старца в Зинины обязанности не входил, за ним следили сами хозяйки, а вот развлекать его, исполнять его просьбы и вообще, просто всегда быть с ним рядом, даже если он заснул днём, это была обязанность Зины.

Посторонний человек, который никогда такой работой не занимался, воскликнет: « И что такого сложного? Сиди себе и всё!» Для Зины, подвижной, энергичной женщины, это было пыткой.

У себя на родине в селе Беленьком она вставала в шесть утра, зимой делала зарядку, летом ехала на велосипеде на Днепр, чтобы там, на берегу, так же выполнить зарядку и искупаться в утренних и прохладных водах могучей и такой прекрасной реки.

И вообще, Зина купаться обожала. Летом она обязательно два раза в сезон ездила на Азовское море, а здесь, в Неаполе, где до моря рукой подать, где сквозь открытые окна слышался крик чаек и шум прибоя, она ни разу за три месяца не вышла просто пройтись по улочкам города, не то, что окунуться в морские волны.

Сидеть возле старичка не вставая три месяца летом, когда воздух напоен солёными брызгами морской пены, для Зины было равноценно каторги. Единственное, что ей разрешалось, это уже вечером, почти ночью, когда дедушку уложат спать, Зинаида выходила в патио и смотрела в ночное небо, такое итальянское и совсем-совсем не украинское.

Тоска сжимала сердце. От усталости и безысходности дурацкие мысли лезли в голову, типа, зачем я сюда поехала. Но, эти мысли действительно были дурацкими, потому что она знала, зачем. За квартирой для Оленьки, за машиной для Феденьки, за своей состоятельностью в будущем. И поэтому, убеждала себя Зина, должна терпеть все невзгоды и лишения.

Она пела дедуле украинские песни, а сама с жадностью вдыхала запах моря, который, словно паруса итальянской галеры, витал у них по комнате.

Да, она пела старичку песни. Он просил. Он вообще был милый дедушка. Это сначала, когда Зину укладывали к нему в постель, Зине казалось, что он противный дед-маразматик.

Но потом, раззнакомившись, она поняла, что хозяин дома культурный и начитанный пожилой мужчина, собственник персиковых и апельсиновых рощ, где сегодня работают его сыновья и внуки.

Это ему Зина была обязана знанием языка, потому что свои начальные шаги в итальянской речи она проделала с Анжело Ванцетто, так звали этого милого старичка.

Сначала, первые два месяца Зина и Анжело разговаривали, как немые – одни жесты и мимика лица. Только, когда дедок махал руками и тыкал пальцами, только тогда Зинаида понимала, чего он хочет, и то не с первого раза.

Но, через два месяца она, неожиданно, к своему удивлению, услышав просьбу на итальянском языке, ответила ему тоже по-итальянски: «Si», то есть «да». Вот это было нечто! Ей вдруг показалось, что итальянская речь как бы прошла сквозь неё, вроде она слышала её всю свою жизнь и теперь может свободно на ней общаться.