Заставь меня простить

Название и цифру номера получила сообщением на телефон, собственно, как и время встречи. Волновалась, но чувствовала твёрдую уверенность в том, что делаю. Я не собиралась бегать от него, прятаться, уходить от разговора. Мы должны быть вместе, а его семья… Я постараюсь найти общий язык с его сыном, в конце концов, я его тётя, а судя по тому, как он меня обнимал, я ему понравилась.

В целом, я всегда нравилась детям, поэтому и пошла учиться именно на педиатра. Хотела спокойной профессии, однако я ошиблась, думая, что с детьми проще. Морально с ними сложнее. Когда к тебе приходит маленький пациент, с детства болеющий диабетом, астмой, обструктивным бронхитом, ты понимаешь свою беспомощность, осознаёшь, что ничем не можешь помочь.

Я столько насмотрелась во время практики, что если честно, первое время вообще думала, что не ту профессию выбрала, но… смотря в глаза этих маленьких пациентов, ты понимаешь, что у них гораздо сильнее жажда жить, чем у обычного человека. Они не страдают от того, что им что-то нельзя, они стойко борются со своей болезнью. Это всегда меня вдохновляло. Рядом с такими детками я чувствовала свою силу, осознавала, что могу облегчить их страдания, слегка помочь. Да, я не могу найти чудо лекарства, но сделать их жизнь сносной и ничем не отличающейся от других — вполне.

Рядом с этими детками понимала, что мои проблемы и не проблемы вовсе, а так…

Не заметила, как мы доехали к гостинице. Медленно вышла и направилась в холл.

— Здравствуйте. Меня должны ждать в номере триста двадцать.

— Здравствуйте. Да, нас предупредили. Вот ключ, — приятная светловолосая девушка-администратор протянула мне карточку, — в номере ещё никого нет, но нас предупредили, что вы приедете.

— Спасибо.

Медленно поднялась на третий этаж, открыла номер и прошла внутрь. Спустя полчаса ожидания уже начала накручивать себя, переживать, думать, а вдруг что-то случилось. Несколько раз брала телефон, чтобы позвонить, но медленно себя одёргивала.

Спустя ещё час не выдержала, решительно встала и собралась уходить, осознавая, что либо надо мной поиздевались, либо действительно что-то случилось. Быстро открыла дверь и замерла, вначале почувствовав его запах, а потом заметив, что на пороге стоит он.

Пришёл…

Последнее, что подумала, прежде чем меня грубо прижали к стене в коридоре и набросились на мой рот в жарком, сжигающем поцелуе.

***

— Денис, милый, все гости разошлись и мы тоже можем ехать, — услышал, как прощебетала Валя, а меня аж передёрнуло.

— В чём проблема? У тебя есть машина и водитель. Уезжай.

— А ты? Ты разве не поедешь домой?

— Мне нужно поговорить с отцом.

— Это из-за неё, да? Из-за этой суки? Что она тебе пообещала? Ноги раздвинуть? — я прервал её монолог шлепком по лицу.

Никогда её не бил, но здесь не смог сдержаться. Валя смотрела на меня с ужасом, не веря, что я ударил её.

— Заткнись, пожалуйста, и перестань говорить то, что тебя не касается.

— Она… это всё она.

— Нет, Валя. Это не она. Это ты, — выплюнул ей в лицо. Меня внезапно осенила догадка. — Ты ведь знала, да? Знала, что у нас не просто отношения? Знала, что я дышать без неё не могу? — увидел, как она таращит глаза, боже, мне даже подтверждения не нужно было. — Так вот зачем тебе нужен был Даня, да? Вот по какой причине ты не сделала аборт. Захотела меня себе, да? Осознала, что у тебя из-под носа увели парня, и решила отобрать его обратно? — боже, как же я ненавидел её в этот момент.

Почему-то я думал, что она знает об отношениях, но не осознавала, насколько всё серьёзно. Мы редко гуляли, тем более там, где нас могли увидеть мои знакомые и одноклассники. Мы не скрывались, нет, но и открыто о своих отношениях не заявляли, потому что для общественности были братом и сестрой.

— Денис, всё не так… я ничего не знала, — пыталась оправдаться она.

— Да ну? Ты не выглядишь удивлённой. Разве такая реакция должна быть у жены, узнающей, что её муж все прожитые пять лет любил свою сестру, нет? Ты всё знала, и знаешь что? Этим ты подписала себе смертный приговор. Мы разводимся, — уверенно сказал я.

— Ты не можешь со мной развестись, у отца есть документы, где ты, где мы…

— Да ну? Правда? Что ж, отлично. У меня тоже кое-что есть, Валентина. То, что тебе точно не понравится, а уж твоему отцу и подавно, так что всё. Хватит. Мне надоело быть марионеткой в руках твоих мечтаний. Неужели ты действительно счастлива? Посмотри вокруг. У нас не семья. Даня тебе нахрен не сдался. Давай разведёмся спокойно, я заберу ребёнка, а ты иди учись, живи дальше, ты же никто сейчас, никаких увлечений, у тебя ничего нет.

— Я не дам тебе развод. Ты будешь со мной или ни с кем.

— Ты идиотка, — она меня не бесила, нет. Почему-то я даже жалел её. — Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не буду с тобой. Ни в постели, ни в жизни. У меня даже не встаёт, когда ты рядом! Я не твой, неужели это непонятно? Я. ЛЮБЛЮ. ВИТУ. Так доходчиво?

— Ты скотина, бездушная тварь, которой наплевать на чувства других, — разревевшись, выпалила Валя.