Заставь меня простить

Да, можно было рассказать потом, когда его сын пойдёт на поправку, но где гарантия, что он не скажет: «Мне плевать!». Я не хочу. Я сама считаю также. Я бы жила дальше с ним, мы были бы вместе, взяли бы малыша из приюта, уехав в другой город. Всё было бы реально, но его сын. Мы не сможем просто забрать его с собой, лишив родной мамы, бабушки и дедушки. Я была уверена, что окружающие не поймут, да и стояло ли обрекать ребёнка на постоянный стёб? Определённо, нет.

— Всё также. Стабильно, без изменений, — я видела, как гаснет его взгляд. Как из весёлого и жизнерадостного парня он превращается в тень, но… я была не в силах что-то сделать. Ни я, ни Татьяна, ни отец. Никто. Его спасёт только Даня, когда выздоровеет. Не если, а когда. Я была уверена, что всё будет хорошо. Изучила историю, просмотрела заключения. Даня поправиться, обязательно. Всё будет хорошо.

— Прости, что я всё время здесь. Я не могу пока по-другому. Всё время жду, когда он очнётся.

— Всё нормально, Денис.

— Иди ко мне, — сердце ускоренно забилось в груди, но я осталась стоять на месте.

— Нет, Денис. Не сегодня.

— Я соскучился, снежинка.

Зря я пришла. Очень зря. Не стоило. Это его «снежинка». Я умираю, когда он меня так называет. Не знала, что сказать, но спустя пару минут слова были и не нужны. Даня пришёл в себя, заплакал, а Денис резко вскочил к нему.

— Я позову врачей, — вышла, сказала сестре, что ребёнок пришёл в себя. Все засуетились, а я поспешила на выход. Так будет правильно.

Я была искренне рада, что Даня очнулся. Это означало только одно: его организм справился, а Денис. Его сын поможет ему пройти это, поможет забыть меня. Пусть считает меня лживой и лицемерной, да кем угодно, лишь бы не сделал ошибку, о которой будет жалеть всю жизнь. Я не хочу видеть, как его сын будет осуждать нас, а Денис жалеть. Я не вынесу. Мы не должны думать только о себе. Не будь Дани, возможно, всё было бы иначе, но…

***

За сына переживал безумно. Когда узнал, что он упал и попал в реанимацию, думал, что убью Валю. Это ж куда надо было смотреть, чтобы ТАК недоглядеть ребёнка. Дёрнул её за руку прямо в больницы, отводя на разговор, прижал к стене и спросил:

— Говори, что произошло, блядь. В подробностях, потому что я тебя тут и прикончу. Поняла?

— Он упал с лестницы. Я не знаю, как всё было. Я спала. Услышала, как он тебя зовёт, и вышла, но не успела, и он упал, — жалобно проскулила Валя. — Отпусти, мне больно.

— Нет, это не тебе больно, а ему, сыну твоему, сука, больно. Если он не поправится… я тебя убью, — стукнул её головой о стену.

— А ты сам-то! Где был?

— А вот это уже не твоё собачье дело. Я с сыном всё свободное время провожу, отдыхать с ним езжу. Его Я воспитываю, потому что матери у него нет. Один раз… всего один грёбанный раз ты осталась с ним, — сдерживать эмоции и не придушить её прямо в больнице еле удавалось. Руки так и чесались, — где твой отец?

Как-то не сразу понял, что его-то здесь нет. Ни её отца, ни матери, даже мамин муж прибыл и стоит, ждёт информации в холле.

— Я… не успела сказать.

— Ну да, как же. Моим родителям успела позвонить, а своим нет?

Достал телефон, набирая номер тестя.

— Да, — рявкнули трубку.

— Полегче, папаша. У меня не очень приятная новость. Ваша дочурка недосмотрела за Даней, и ваш внук сейчас в реанимации.

Меркантильная дрянь, а? Даже отцу не позвонила. Ну, действительно. А зачем? Чтобы сказать, что неправа? На что, интересно, рассчитывала? Что он ничего не узнает и всё пройдёт мимо? Поистине, идиотка ещё та.

Сказал своему тестю адрес больницы, чтобы приезжал и говорил со своей дочерью сам. Дальше разговаривать с ней не хотелось, но предупредить, всё же, стоило.

— К Дане ты не приближаешься. В палату, когда начнут пускать, не заходишь, понятно?

— Но…

— Без «НО». Я сказал, ты соответствуешь.

— Это и мой сын тоже.

— Нужно было думать о нём, когда спала. Почему тебя не было рядом? Почему ты спала в другой кровати? Ему пять, понимаешь? И он спит на втором этаже, сечёшь, дура? С отцом будешь разбираться. Меня нет больше для тебя. Пять лет с тобой, идиоткой, прожил. Довольно.

Развернулся и ушёл к матери с отцом. Папа беседовал с маминым мужем, а вот ни мамы, ни Виты не было. Огляделся, нашёл глазами только маму, шедшую в нашу сторону.

— Где Вита? — решил спросить, раз уж их не было вместе.

— Сказала, что ей нездоровиться и уехала домой.

Дальше расспрашивать не стал, чтобы не вызывать подозрений. Отец, конечно, всё знает, а вот маме нужно было рассказать, причём сделать это так, чтобы она не нервничала и восприняла всё нормально. Шестой месяц беременности, всё-таки.

Отошёл и набрал Виту, но её телефон оказался выключен. Позволил Сержу и тот подтвердил, что она приехала. Спит.

Ладно. Поверил. Только позже я пойму, что меня развели, как лоха. Причём, что мама, что Серж. Просто спокойно врали мне в глаза. Чтобы не беспокоить, блять.