Заставь меня простить

— Жить вместе? — сквозь смех выдавил он. — Серьёзно? А как же: так нельзя, ещё не готовы анализы.

Да он насмехался надо мной! Я демонстративно отвернулась к окну, обидевшись, а через пять секунд повернулась к нему и выдала:

— Я передумала. Я хочу быть с тобой.

— Прости? — скорее вопросительно, чем извинительно произнёс Денис.

— Ой, всё. Лучше реально подумаем, что будем говорить Дане.

— А что? Будем решать проблемы по мере их поступления. У нас завтра будет готов тест. Может мы и не родные.

— Вероятность низкая.

— Вита, не утрируй, — улыбнулся, — всё будет хорошо.

— Ладно.

Остаток пути мы ехали молча, я смотрела в окно, а Денис сосредоточено вёл машину. По дороге вспоминала Валю. Почему она порезала вены и как она там в больнице? Почему пошла на такой отчаянный шаг?

***

У Дани мы встретили папу с его спутницей. Дарья была милой, весёлой и уверенной в себе женщиной. Что меня удивило — её простота. Нет, она не была эдакой сельской работягой, выглядела стильно, привлекательно, одета в дорогую одежду, аккуратно причёсана — идеальная. Рядом с папой я таких женщин не видела. Спокойных и умиротворённых, что ли. Даже Татьяна и та выглядела эдакой светской львицей.

— Дашенька, — обратился папа к ней, — познакомься с моими детьми — Витой и Денисом.

— Очень приятно, — милым голосом ответила Дарья, — протягивая руку Денису.

Потом она подошла ко мне и легко обняла за плечи.

— И с тобой, Вита, очень приятно познакомиться.

— И мне, — тихо пролепетала я, обнимая её в ответ.

На вид ей было лет сорок, при этом было заметно, что она не делает подтяжки лица и не накачивает губы, не ложится под нож хирурга. Она привлекательна сама по себе. Я понимаю, почему отец выбрал именно её. Она была настоящей, искренней и нежной. Не думала, что в таком возрасте ещё остаются те, кто окончательно не скатился к тем, кто всё меряет деньгами.

Пока Денис разговаривал с папой и Дашей, я мельком смотрела на неё. Она мне нравилась. Милое лицо, блондинистые волосы, добрые голубые глаза, очерченные скулы. Нет наращенных ресниц и тонны макияжа, просто небольшое количество туши и светлая помада. Искренняя улыбка завершала образ, а когда она смотрела на папу… вот именно здесь я поняла, почему она мне так понравилась. Она любила моего отца и это было заметно сразу. Подсознательно я уже знала, что она испытывает к нему, а потому прониклась симпатией почти сразу.

Папа же… она смотрел на неё так, как не смотрел на Татьяну. Я всё ещё помнила его рассказ о моей матери и любви к ней, о том, что он не мог о ней забыть даже когда женился с Татьяной. Помнила, но была счастлива, что он нашёл ту, которая смогла заменить ему мою маму. Вряд ли он забыл её, но ему уже не будет так больно, потому что рядом человек, который его поддержит, поймёт, даст совет.

— Вита, — услышала голос Даши.

— Да?

— Идём, выпьем кофе? — предложила она, а я поняла, что она хочет со мной поговорить. Слабо кивнула и пошла за ней к автомату.

— Вита, я бы хотела поговорить.

— Да, конечно.

Следующие полчаса мы с ней обсуждали моё отношение к тому, что отец с ней встречается. Я была не против, о чём сразу же заявила Дарье. Я была обеими руками за. Ну, а как по-другому? Я видела, как трепетно отец относится к ней, как нежно говорит. Ещё несколько лет назад он был весь в работе и контрактах, а уже сейчас всё больше времени проводит дома, большую часть бизнеса продал. На это наверняка есть веские основания и, подозреваю, что эти основания передо мной. И я была только за, потому что папа заслуживает счастья. Заслуживает, чтобы его любили.

— А у вас есть дети?

— О, конечно. Двое деток, старшему сыну двадцать, а младшей дочери пятнадцать. Муж погиб десять лет назад и я уже думала, что никого не встречу в своей жизни. Но твой отец…

— Да, я вижу, что вы с ним любите друг друга.

— Очень, Витуся, очень, — разоткровенничалась женщина. — Я думала, что не найду с вами общий язык, — виновато произнесла Дарья, а я мило улыбнулась, успокаивая её.

***

Нашему появлению Даня несказанно образовался. Ещё бы! Хотел видеть обеих и вот мы пришли. Я видела в глазах ребёнка искреннюю радость, неподдельное счастье и эмоции, когда он хохотал, злился, хныкал, что хочет домой. Вообще, его уже можно было выписывать, о чём первым делом я и спросила у лечащего доктора. Увы, мне в грубой форме объяснили, что таковы правила и они для всех. Раньше только под свою ответственность. А ещё чётко дали понять: не суйте нос, куда не надо.

Я, конечно, знала, что медицина не везде добралась до невероятных высот, но, в конце концов, неужели нельзя научиться вежливому поведению? Я пребывала в лёгком шоке, но решила поговорить с Денисом. Он не хотел ничего слышать о «под вашу ответственность». Надо остаться, значит остаемся. Я понимала, что не имею права голоса. Даня ребёнок не мой, но всё же… я хотела поговорить с ним не как девушка, а как доктор. У меня в практике было немало случаев, когда детей выписывали и раньше. Серьёзных повреждений у него не нашли, всё оказалось хорошо, так почему бы и нет? Неужели дома нельзя обеспечить ребёнку постельный режим?