- По поводу сына, решим позже. Все финансовые обязательства я беру на себя, можешь даже не волноваться, - успокаивает меня Андрей. – И выучу, и одену, и накормлю, и недвижимостью обеспечу, Ванька не будет ни в чем нуждаться.
- Договорились, - отвечаю Андрею и кладу трубку. Что я могу на все это ответить? Это его личное решение. Взрослое и взвешенное.
На что я рассчитывала? Что он будет обивать мои пороги месяцами? Так ведь приходил, просил, умолял даже, дарил цветы и клянчил прощение. Господи, да я сама не знаю, чего хочу от жизни, и это сводит с ума.
На, получи, Лиза! Ты же так мечтала о разводе, о том, что избавишься от неверного мужа и заживешь спокойно. И? Спокойно теперь тебе? - сама себя сжираю мыслями, прокручивая фразы одну за другой. Порой, мне кажется, что я скоро свихнусь. Ничто меня не радует, не отвлекает, не дает возможности отойти от ситуации с Андреем и переключиться.
Прихожу домой, падаю на кровать и добрых два часа, как дура, рыдаю в подушку. Представляю в голове разные сценарии развития событий своей жизни: что было бы, если бы я дала шанс мужу, что было бы, если бы завязала роман с Николаем, вышла замуж за Глеба или, тоже, уволилась как Андрей, и улетела куда глаза глядят. Но… я не могу себе позволить оставить сына, свою работу, должность, которую выгрызала годами, потом и трудом. Я не настолько свободна как мой муж.
Мужчины, они в принципе, птицы вольные. Собрался – ушел, а женщина должна думать, как выживать, растить детей, поднимать их и устраиваться самой в жизни. Хорошо, если мужчина порядочный, как Андрей, и не оставляет на улице и без гроша в кармане, а если нет?
Иду в душ, делаю укладку, выбираю красивое платье, наношу аккуратный макияж и капельку духов. Не буду плакать. Нет! Ни за что не стану зареванной клушей разведенкой, у которой закончилась жизнь после развода.
Беру телефон и набираю психолога.
- Николай, это Елизавета, помните, вы хотели со мной поближе познакомиться вне наших сеансов и бесед? У меня появилось свободное окно сегодня вечером. Я готова составить вам компанию и сходить в какой-нибудь ресторан, - нагло даю понять, что желаю организовать свидание.
Коля приезжает через час, принарядившись, словно идет на самое главное событие в жизни. Вечер мы проводим за тухлой беседой, как не крути, мужчина он скучный и мне совершенно с ним не интересно. Тужу улыбку, хотя не смешно вообще от шуток Николая и его попыток острить и произвести на меня впечатление. В голове постоянно гоняю имя Андрей и обдумываю, чем он сейчас занят, с кем проводит время, вспоминает ли вообще меня. После полутора часов, которые мы проводим в ресторане, чувствую, что больше не в силах слушать лепет Коли и произношу:
- Подвезешь меня до дома? У меня есть бутылка вина, предлагаю зайти и выпить.
Мужчина смотрит на меня с интересом, думаю, пытается сообразить, зову я его действительно на вино или заняться сексом. Сам он слишком приличный, точно не из тех, кто засовывает на первом свидании свои руки под юбку к женщине.
- Конечно, подвезу. Лизунь, как иначе. Уже поедем, или еще десерт хочешь?
Лизунь…морщу нос от его произношения моего имени. Ненавижу, когда так говорят.
- Десерт тебя ждет у меня в квартире, пошли, - встаю и тяну его за рукав пиджака. В голове гуляет хмель, приличная доза виски, наподобие анестезии, воздействует на мой организм.
Хочу забыться.
Хочу забыть.
Хочу ничего не чувствовать.
Вообще.
Глава 41. Андрей. Дом, где я не нужен
- Лиза, послушай, нельзя копить недовольство и делать вид, что все нормально, - произношу жене на ухо. Очередная беспричинная депрессия, истоки которой я понимаю.
Скорее всего, завершила какой-то свой внебрачный романчик и пытается втихаря оплакать потерю. Женщины эмоциональны и не всегда могут скрыть свои порывы. Осознавать, что супругу тревожит какой-то чужой хер - неприятно, но поговорить открыто с Лизой не получается. Она категорически не желает признавать те проблемы, которые есть в нашей семье.
Порой, мне кажется, что мою жену устраивает, что у меня есть любовницы. Ей не приходится выполнять супружеский долг, она может позволить себе романы на стороне, у Лизы всегда есть причины на меня обижаться, а также повод жалеть себя. Со всех сторон прикрыты тылы, одним словом, ну, а я, по умолчанию, вечно виновен.