Застава

— Лис, помоги! — окликнул Ворон.

Он поднимал раненного брата с земли.

Лис не слышал. Как заворожённый, он сделал два шага в направлении покойников.

— Лис!.. Гамаюн!

Вдруг рыжие волосы вздыбились будто пламя вспыхнувшего костра. Гамаюн раскинул руки, и огненный всполох пролетел над плечами подобно крыльям. Испуганно качнулись молодые деревья. Зашумели проснувшиеся птахи, посыпались вниз сосновые шишки и иголки.

И праху, и памяти семь годов не быть!

Иная сторона света заглотнула пространство. Над рекой зародился чёрно-огненный смерч. Взлетел ввысь, пронзил ночную тьму золотой зарницей и грянулся на злосчастную поляну. Жадно чавкнула трясина. Болотные огоньки рассыпались по земле, и всё стихло. Остались лишь высокая трава да подёрнутые ряской три тёмные лужи.

Тур откинулся на плечо близнеца.

— Автор урагана нашёлся, — проговорил он.

— А говорил, не умеет огненным вихрем летать, — в тон подтвердил Ворон.

— А? — Лис растерянно оглянулся, опомнился и кинулся к братьям.

Общими усилиями Полозовы добрались до автомобиля.

— Разворачивай, и в больницу! — скомандовал Ворон.

— Домой, — произнёс Тур.

— Что?! У тебя пуля в животе! Лис, гони в ближайшую больницу!

Горящие глаза на выбеленном лице буравили юношу едва ли не с вещественной силой.

— Домой, — уверенно повторил Тур. — Я сам разберусь… А вы мне поможете.

Лис понял, что последнее слово опять остаётся за ним. Тусклый, но решительный взор раненого показал дорогу.

— Домой, — решил Лис вслух.

Машина рванула вперёд.

— Не гони, не дрова везёшь! — крикнул с заднего сиденья Ворон и крепко прижал близнеца к себе.

— Знаю, что делаю, — огрызнулся младший брат. — Ворота открой!

День тридцатый

На стене монотонно тикали механические часы.

— Зеркало левее, — поступило распоряжение с операционного стола. — Ворон, пинцет… Нет, не берёт… Геморроидальный зажим…

Лис изо всех сил стиснул зубы. Зеркало в его руках опять принялось дрожать. Не мудрено после целого часа, проведённого в роли штатива. Единственный плюс этой роли состоял в том, что юноша не видел происходящее на столе. Он добросовестно выполнял команды и лишь по репликам хирурга определял, на какой стадии находится операция.

Что-то звякнуло об пол.

— Тур, — тихо позвал Ворон.

— Порядок. Вынул… Две минуты отдохну… Готовь кишечные иглы…

Две минуты превратились в пять или десять. Но Лис готов был стоять с зеркалом в руках хоть всю ночь, лишь бы операция закончилась успешно.

Движение на столе возобновилось.

— Тампон… Кохера… Я сказал зажим Кохера, а не Микунича.

— Да я в них ни черта не понимаю! — сорвался Ворон.

— Держись, близняшка. Ещё минут пятнадцать, и всё, — тихо проговорил Тур. — Всё будет хорошо. Лис, где ты там?

— А? — юноша осторожно вытянул шею и увидел окровавленную руку брата. К горлу подскочил сухой комок.

— Зеркало на меня. Вот так, хорошо. Ворон, подай мне иглодержатель…

Когда наконец прозвучало: «Закончили. Спасибо, братья», выяснилось, что из присутствующих сохранил самообладание только хирург, он же пациент. Лис, едва отставив зеркало, шатнулся к стене и сполз на пол. Ворон рухнул на колени возле стола, на котором под окровавленной простынёй лежал Тур, и остался неподвижно сидеть, ткнувшись лбом в его плечо.

— Всё в порядке, — негромко, но твёрдо сообщил Тур. — Я не первый врач, который оперировал сам себя. В литературе описаны подобные случаи, в частности самооперация по удалению аппендицита на полярной станции.

Ворон не отреагировал, но Лис сумел подать голос.

— А где-нибудь описана самооперация по удалению пули без наркоза?

— Новокаин на меня частично действует. Этого достаточно… И рана была не очень серьёзная. Можно сказать, мне повезло. Повреждения оказались минимальные.

— Да? — вымученно переспросил юноша.

— Всё позади… — Тур слабо провёл ладонью по голове Ворона. — Лис, ты ещё в состоянии что-либо совершить?

Тот, цепляясь за стену, поднялся. От вида крови его мутило, но собственные проблемы юноша мужественно удерживал внутри.

— Молодец… Уложи Ворона на диван. Он вырубился… И побудь со мной.

— Тур?

— Мне нельзя терять сознание. Знаешь, что будет, если… Помоги, братишка.

До самого рассвета Лис сидел возле брата в операционной. Ворон, оставленный в соседней комнате на попечении Деда, спал тяжёлым сном, больше похожим на затянувшийся обморок.

— Он отдал мне все свои силы, — пояснил Тур. — Не волнуйся за него. Пусть отдыхает.

За Ворона Лис, кстати, не волновался. Сетовал лишь на то, что не может в одиночку перенести раненого на нормальную кровать с холодного, пропитанного кровью и лекарствами хирургического стола. Брата знобило. Не помогали ни одеяла, ни включённая на полную мощность электрическая батарея. Но руки Тура оставались горячими, особенно левая, прижимавшая марлевую повязку поверх свежего шва.

— Скоро встану, — пообещал Тур. — Плох тот врач, который не умеет излечить себя.

— Я б на твоём месте и мне, и Ворону по мордам надавал за эту вылазку, — Лис шмыгнул носом.

Тур тихо засмеялся.

— Вот ещё! Как ни крути, а всё закончилось в нашу пользу… Что за проклятие ты вызвал из Перехода, Лис?