Застава

Помнишь тот Новый год? Ты подарила Серёже оловянных солдатиков. Мы играли на этом ковре, — Лис медленно опустился на одно колено и положил ладонь на старый истёртый ворс. — Мы выстраивали русских богатырей и немецких рыцарей в одну колонну, и это был большой мирный парад среди конфетти и серпантина.

Суровый лик под чёрным платком на мгновение ожил. В бликах белого пламени сверкнули ласковые искорки, приоткрылись и чуть порозовели тонкие губы, нерешительная улыбка разгладила глубокие морщины на высоком челе.

Стрелка на часах шагнула на следующее деление.

Серёжа…

Лис встал и низко опустил голову.

Огонёк его свечи горит во мне, — тихо ответил он в пустоту.

За границей этого света раздался протяжный тоскливый стон. Холодная маска Смерти вернулась на прежнее место, и мёртвый лик Пятницы приблизился к самому огню.

Ложь, — прошипела чернота.

— Брат, сойди с ковра, — шёпотом крикнул Лису один из близнецов. Оба стояли на самой кромке клетчатого покрытия.

Ложь… Лживый Змей обещал мне вернуть сына, а послал тебя, змеиное отродье. Не сын ты мне! Вон из моего дома!

Лис почувствовал, как нестерпимо горячие пальцы вцепились в его плечо. Нелегко было сопротивляться Туру в подобные моменты, но юноша изловчился удержать равновесие и крикнул в удаляющийся Переход.

— Семь дней! Людмила, через семь дней с тобой будут мир и покой.

Секундная стрелка тюкнула о циферблат в третий раз.

— …водичку поменяла, — продолжала Надежда Сергеевна, обеспокоенная поведением канарейки. — Лили, миленькая. Не кричи, не пугай меня старую. А не то твой хозяин разозлится. Вот молодец, Лили. Фю-фю-фю. Умничка, птичка!

Канарейка впрыгнула на жёрдочку и отрывисто чирикнула.

— Спасибо, Надежда Сергеевна, — Борис Полозов улыбнулся хозяйке.

— Вот так родственники ваши жили, — вздохнула старушка и плотно затворила дверь. — Вы Мише письмо по компьютеру пошлите. Спросите про Люду. Я абсолютно убеждена, он будет рад ответить. Он специально мне электронный адрес оставил, если вдруг его кто-то незнакомый спрашивать будет. Вы идите в мою комнату, там открыто. А я пока чаёк поставлю.

— Надежда Сергеевна, мне, к сожалению, пора уезжать. Если позволите, я позвоню вам.

— Жалко, мало погостили-то. Но ничего, сейчас и телефон, и адрес для компьютера напишу… Где-то у меня тут карандаш был…

* * *

Горячее марево качалось над асфальтом, но дневная жара пошла на убыль. Прохожих стало заметно больше, равно как и автомашин, снующих по переулкам. Полозовы пешком выбрались из квартала старых питерских домов и упёрлись в набережную Фонтанки. На другом берегу господствовал Летний сад. Без каких-либо вербальных и невербальных переговоров братья направились в оазис тишины, красоты и гармонии.

Не обращая внимания на осторожные взгляды билетёрши на входе, Полозовы обогнули Карпиев пруд, проследовали вглубь тенистой аллеи и сели за крайний столик летнего открытого кафе возле аккуратно постриженной зелёной изгороди.

Лис положил локти на стол, опустил голову на руки и уставился в белый пластик. Ворон снял очки и, зажмурившись, принялся массировать переносицу. Тур тяжело откинулся на высокую спинку стула.

— Болит? — Ворон прервал своё занятие, чуть только близнец прижал ладонь в чёрной перчатке к левому боку.

— Пустяки. Шов потянул слегка.

Лис приподнялся.

— Из-за меня, да? Прости. Я хотел успеть ей сказать.

— Не бери в голову. В отличие от всего остального, твои слова возымели хотя бы какое-то действие.

Юноша опять ткнулся подбородком в скрещённые на столе руки.

— Я не заметил, — вздохнул он. — И следа Кикиморы тоже не видел.

Близнецы вяло кивнули.

— Времени много прошло. Опоздали за её следом, — произнёс Ворон.

Лис покосился на него, и что-то в облике старшего брата ему не понравилось.

— Очки надень, — предупредил Тур.

— М-м? — Ворон лениво посмотрел на себя в тёмные стёкла. — О, чёрт!

Очки были немедленно водворены на место. И не напрасно. Карие, обычно тёплые живые глаза зияли мёртвой пустотой.

— Тур, руки как? — спросил он в свою очередь, заметив, что близнец держит ладони плотно сомкнутыми.

Тот вздохнул, медленно снял правую перчатку и представил братьям на обозрение тыльную сторону кисти. Кожа на руке была желтовато-белой, с примесью синевы, а под коротко подстриженными ногтями, венчавшими длинные ровные пальцы, растеклась чернота.

— Как обычно, — Тур натянул перчатку. — Но сегодня мы контачили с тем светом слишком долго.

— Она ждала нас, слыхали? — напомнил Ворон.

— Не удивлюсь, если Надежда Сергеевна далеко не так болтлива и доверчива, как предстала перед нами, — согласился Тур.

Лис насторожился.

— Ворон, разве не ты на неё «нажал»?