Застава

Они углубились в парк, не обращая внимания на телохранителей, построившихся после короткого совещания в некое подобие «брючного ремня с пряжкой», как выразился бы Солома: двое следовали впереди охраняемых, остальные топали по одному сзади.

Посетителей в парке было мало, из-за жары многие прятались в тень либо выбирались на берега водоёмов. Поэтому компания мужчин в количестве шести человек выглядела странновато, однако делать было нечего, Ватшин чего-то ждал, помня о подслушивающих устройствах, и заговорил, лишь когда они присели на травяной пригорочек в тени ракит, перед протокой с зеленоватой водой, скрытой от посторонних глаз ивняком и зарослями высоких трав.

Телохранители, оценив положение подопечных, укрылись за кустами и деревьями неподалёку.

— Что случилось? — не выдержал Уваров. — На тебе лица нет. Что за таинственность?

Константин ответил не сразу, заворожённый медленно текущей водой.

Мимо пролетела красивая оранжевая бабочка — большая лесная перламутровка, вильнула и неожиданно села на лоб Ватшина. Он дёрнулся, пытаясь схватить её за крылья, и бабочка улетела.

Уваров рассмеялся.

— Хорошо, что не оса.

— Да, — рассеянно согласился Ватшин, — хорошо… я в деревне родился, ностальгирую по родной природе, Москва не мой город.

— Ностальгия — это когда хочется вернуться, а некуда.

— Есть куда возвращаться, но ведь завязан теперь со всех сторон, все приятели в Москве. Иногда мне страшно хочется проснуться.

— У меня другие ощущения, хотя и я не городской человек: всё настолько обыденно совершается, что даже ксеноты с их вознёй и бойцы «Триэн» кажутся необходимым дополнением к реальности.

— Бойцы-то как раз очень реальны, — криво улыбнулся Ватшин. — Я их уже по запаху отличаю. Надоели!

— Они пекутся о нас.

— Пекутся… по долгу службы. У них свои планы. А я не хочу быть частью чужого плана!

Уваров внимательно вгляделся в бледное, абсолютно лишённое загара лицо Константина.

— Похоже, ты с главным встречался, с Юлием Тарасовичем?

— Встречался…

— И он произвёл на тебя плохое впечатление?

— Не то чтобы плохое — странное… говорит складно, доброжелательно, а во рту осы.

Уваров хмыкнул.

— Красиво говоришь, писатель, образно. Мне он тоже не сильно по душе. Но ведь начальников не выбирают?

— Он мне не начальник.

— Ну, в каком-то смысле мы всё равно зависим от него. А он старается улучшить нашу жизнь.

— Господи упаси меня от стремления вмешиваться в чужие дела, чтобы что-то улучшить, — пробормотал Ватшин. — Хотя я хотел поговорить о другом. Ты звонил?

— Да.

— И что?

— Мы побеседовали по скайпу с очень симпатичной блондинкой.

Ватшин странно посмотрел на Уварова.

— С Лианой?

— Нет, с Лией.

— Надо же… я тоже беседовал с блондинкой, но она назвалась Лианой. Что будем делать? Тебе тоже предложили сотрудничество? С условием никому не говорить о контактах? Обещали свободу и защиту?

— Обещали.

— Что ты им ответил?

— Обещал подумать.

Ватшин внезапно расслабился и даже повеселел.

— Я тоже… а посоветоваться не с кем. Они… она хорошо умеет уговаривать людей, в какой-то момент я даже перестал колебаться, решив довериться ей… им. Но потом снова засомневался.

— И я, — серьёзно сказал Уваров.

— А ты почему? — недоверчиво спросил Ватшин.

— Ты правильно оценил их возможности, эти люди…

— Не люди — инолы. Биде, блин!

— Биеде, по-китайски, — улыбнулся Уваров. — Но именно их способность убеждать меня и настораживает. Что-то тут не так, гипноз какой-то. Я, конечно, ещё раз поговорю с ними, чтобы определить их цели и стратегию, но впоследствии намерен доложить обо всём Ивану Петровичу.

Ватшин вскинул на него глаза, опустил, задумчиво швырнул в воду сухой прутик.

— Не знаю… наверно, я сделаю то же самое. Не люблю что-то делать за спиной людей, которые мне доверяют. Может, я ненормальный?

— По статистике, лишь двадцать процентов землян условно нормальны.

— Утешил, — криво улыбнулся Ватшин.

— Шутки удлиняют жизнь.

— Ты это драгонам скажи… или герпам. Почему нам не дают о них полной информации? Ни откуда они, ни сколько их, ни где прячутся.

— Ну, где ксеноты прячутся, не знают даже погранцы «Заставы». А откуда они… разве Кротов не сообщил тебе об этом в своём послании?

— Нет.

— Гордеев говорил о созвездии Ориона, а герпы, наверно, с одной из звёзд Змееносца.

— Вовсе не обязательно, название созвездию давали люди, а не сами герпы. Но это сейчас неважно, важнее знать, что нам делать в создавшейся ситуации. Может, не ждать новых контактов с Лиа… с инолами?

Уваров понял, что писатель боится встреч с инолами и пытается перестраховаться, отвести от себя подозрение в предательстве.

— Успокойся, Костя, мы ещё ничего дурного не совершили. Но я бы не стал спешить с признанием Гордееву. Мы, по сути, ничего не знаем об этих инолюдях, вот узнаем побольше и сделаем совместное заявление.

— Да? — У Ватшина отлегло от сердца, заблестели глаза, слова Уварова заронили в душу надежду на благополучное разрешение ситуации. — Ты уверен?

— Железно.

Ватшин глубоко вздохнул, ещё больше расслабился, лицо его порозовело, размякло.

— Я было запаниковал… аж стыд прошиб!

— Ничего, бывает с каждым.

— Хочешь хохму?

— Анекдот?