Застава

— Кажется, на этот раз — нет.

— Но я только начал! Еще не умер ни один крестьянин!..

Однако, говоря это, Кэмпфер прекрасно понимал, что он столкнулся с такой проблемой, которая не стояла еще ни перед кем из сотрудников СС. Все было настолько беспрецедентно, что даже обращаться к кому-либо за советом не имело ни малейшего смысла. В замке было нечто такое, на что не действовали страх и насилие. Напротив, «оно» привыкло использовать страх как свое собственное оружие. И это не партизанская группировка и не фанатики из Национальной Крестьянской Партии. Эта сила стоит в стороне от войны, от вопросов национальности и вообще от политики.

И все же крестьян надо немедленно расстрелять. Он не мог отпустить их — это было бы равносильно признанию собственного поражения, а СС не должна терпеть поражений. Он этого не допустит. И плевать, что их смерть никак не подействует на ту тварь, которая убивает солдат. Если он обещал заложникам смерть, значит, они должны умереть.

— Кстати, смерть им уже не грозит, — сказал Ворманн.

— Что? — Кэмпфер оторвал взгляд от чашки.

— Я отпустил крестьян.

— Да как ты посмел! — Наконец-то он разозлился — жизнь возвращалась к нему. Кэмпфер вскочил со стула.

— Ты еще будешь благодарить меня, что тебе не придется отвечать за смерть жителей целой румынской деревни. А именно к этому все и пришло бы, уж я тебя знаю. Раз начав дело, ты будешь продолжать его до конца, сколько бы человек ни пришлось для этого убить, — лишь бы не признавать собственных ошибок. Поэтому я вынужден был не позволить тебе даже приступить к этому. Зато теперь ты сможешь свалить провал на меня. Я согласен взять на себя эту вину. А сейчас нам надо подыскать для заставы более безопасное место.

Так ничего и не сказав, Кэмпфер сел, мысленно признавая, что выходка Ворманна действительно является для него Спасением. Но он не мог доложить руководству о своем поражении. Это был бы конец его карьере.

— Но я не собираюсь сдаваться, — фыркнул майор, пытаясь выглядеть решительным и упорным.

— А что ты еще можешь сделать? С этим невозможно бороться.

— Но я БУДУ бороться!

— Как? — Ворманн усмехнулся и откинулся назад, сложив руки на выпирающем животе. — Ты даже не знаешь, против чего ты сражаешься, так как же ты собираешься это делать?

— Огнем! Оружием!

Тут Кэмпфер инстинктивно отпрянул, когда Ворманн неожиданно резко наклонился к нему. Майор тут же проклял себя за это невольное движение, но рефлексы были сильнее него.

— Послушайте меня, господин штурмбанфюрер. Эти солдаты были уже мертвы, когда час назад явились к вам в комнату. Мертвы, понимаете?! Там весь пол залит их кровью. Они погибли возле вашей временной тюрьмы. И тем не менее прошли по коридору, вышибли дверь, подошли к кровати и упали на вас. А теперь скажите мне: как с этим можно бороться?

Кэмпфер вздрогнул при одном упоминании о случившемся.

— Значит, они умерли, когда уже были в моей комнате! Благодаря своему беспримерному чувству долга они пришли с докладом, несмотря на смертельные раны… — Сам он не поверил ни единому своему слову. Это объяснение вырвалось у него автоматически.

— Нет, они были мертвы, мой друг, — улыбнулся Ворманн без малейшего намека на дружбу в голосе. — Ты ведь даже не рассмотрел их, как следует, потому что был занят тем, что менял штаны. А я рассмотрел. Причем изучил их очень внимательно, как и всех, кто погиб в этом чертовом замке. И поверь мне — эти двое умерли, не успев сделать и шага. У них шеи были разодраны до самого позвоночника, а все сосуды и дыхательное горло болтались снаружи. И даже если бы вместо тебя здесь гостил сам Гитлер, они бы и к нему не смогли прийти ни с каким докладом.

— Значит, кто-то принес их туда… — Продолжая отрицать все увиденное собственными глазами, Кэмпфер пытался найти другое объяснение событий. Мертвые не ходят. Они не должны ходить!..

Ворманн откинулся на спинку стула и посмотрел на майора с таким презрением, что тот почувствовал себя опроставшимся первоклассником.

— Вас что, в СС обучают врать и самим себе тоже?

Кэмпфер промолчал. Ему и безо всяких исследований было ясно, что солдаты уже мертвыми вошли в его комнату. Он понял это еще в тот момент, когда фонарь осветил их жуткие лица.

Ворманн встал и подошел к двери.

— Все. Я сообщаю своим, что с рассветом мы уезжаем.

— Нет! — Слово само сорвалось с языка и прозвучало гораздо громче, чем майору хотелось бы.

— А ты что, собираешься здесь оставаться? — на ходу спросил Ворманн. Лицо его было очень усталым.

— Я должен выполнить свою миссию.

Капитан остановился и с плохо скрываемым раздражением повернулся к Кэмпферу.

— Но ты не можешь этого сделать! Ты проиграешь! Неужели тебе самому еще не ясно?

— Пока мне ясно только, что надо выбрать другую тактику.

— Да какая, к чертям, тактика! Нужно быть полным идиотом, чтобы после всего случившегося остаться здесь хоть на сутки!