Застава на Аргуни

— Так вот, границу надо закрыть так, чтобы Князь нигде не смог проскочить. Более того, надо, чтобы этот переход стал для него последним. Я приказал соседям подослать вам на помощь людей. Давайте подумаем, как лучше расставить силы…

Торопов понимал причину возбуждения майора, но не одобрял горячности, с какой он принимался за дело. Операция предстояла серьезная. Выполнять ее следовало в ином состоянии. Чтобы хоть как-нибудь успокоить Хоменко, начальник заставы предложил:

— Пойдемте по чашке чаю выпьем!

— Нет, лучше позднее.

Торопов нехотя сел за стол. Панькин отвернулся к окну, покачал головой.

Хоменко потребовал погранкнигу, журнал оперативного наблюдения. Панькин подал и опять подошел к окну, словно подчеркивая этим свое безразличие к происходящему. Торопов тоже равнодушно пускал кольца дыма. Выражение его лица в эту минуту как бы говорило: «Что ж, командуй, коль не доверяешь!»

Рассматривая погранкнигу, Хоменко хмурился. Покусав губу, он спросил:

— Чем вызвано такое засилие нарядов в квадрате 47-П? Почему столько внимания Травянушке? Почему ослаблена охрана днем? Почему оголен правый фланг?

У Торопова самого возникали ежедневно десятки подобных вопросов и он, нервничая, ответил:

— Охрану границы планировал, исходя из наличных сил. Большего сделать не могу. По двадцать четыре часа в сутки нести службу людей не заставишь. И так по шестнадцать-восемнадцать часов приходится на брата…

Тон ответов майору не понравился. Он покосился на Торопова, но смолчал.

Лейтенант продолжал:

— 47-П вы хорошо знаете. Этот квадрат самый каверзный. К тому же прошедшей ночью там отмечено появление людей. Два человека выходили на берег, спускались в воду, бродили вдоль недавно образовавшейся отмели.

— Могло быть простой случайностью…

— При столь скудных данных, какими снабжают нас, действительно, любая деталь может показаться случайностью, — отпарировал лейтенант.

— Вы начинаете уже давать оценку инстанциям, кои контролируются свыше. — Хоменко испытующе прищурился. Он не любил, когда подчиненные начинали выходить за рамки, определенные уставом.

— Я высказываю свое мнение. Но согласитесь, товарищ майор, что с такой постановкой оперативной информации охранять границу трудно. В нашем штабе — что греха таить! — больше беспокоятся о раскладках для пищеблока, чем об анализе данных оперативного наблюдения. Только и читаем в шифровках: «Обстановка на участке без изменений. Приказ остается в силе…»

— Лейтенант Торопов!.. — Комендант укоризненно покачал головой.

— Я поддерживаю лейтенанта Торопова, — сказал молчавший до этого Панькин. — И дело здесь, товарищ майор, вовсе не в соблюдении субординации… Мы регулярно сообщаем вам данные войскового наблюдения, вы передаете их в отряд. Но ведь кто-то должен их обобщать, с умом анализировать? Должна же быть какая-то отдача?

Хоменко забарабанил пальцами по столу, задумался. Он понял, что у офицеров Стрелки жалобы эти сорвались с языка не случайно.

— Итак, план охраны, — вернулся Хоменко к прежнему разговору.

— Днем граница охраняется действительно слабее. Считаю, что днем Князь не пойдет. Побоится рисковать.

— От этого прохвоста можно ждать любой пакости, — возразил майор.

— Я такого же о нем «высокого» мнения, — съязвил Торопов. — Определенных логических предположений о месте перехода границы сейчас сделать не представляется возможным. Поэтому я решил усилить охрану прежде всего наиболее вероятных направлений. Таковыми я считаю: квадраты 47-П, 45-И, 46-Д. — Торопов показал карандашом на карте названные квадраты. Комендант внимательно присматривался к лейтенанту. Сегодня он, несмотря на задиристость, ему нравился. Дело свое знает хорошо.

Торопов продолжал:

— Перейти-то все равно где. Ему важен путь, по которому он двинется к цели. На его месте я пошел бы где-то здесь…

Комендант мысленно соглашался с доводами начальника заставы, но сам не мог предложить ничего определенного.

Панькин слушал разговор коменданта с начальником заставы и думал: «Что-то ты, Николай Петрович, сегодня не того… Устал, что ли? Куда делась твоя уверенность, предприимчивость, неутомимость?»

Словно угадав мысли Панькина, Хоменко проговорил:

— Давайте выедем на фланги, тщательно проинструктируем людей, усилим наблюдение. Без подготовки этот волк не пойдет. Он великолепно знает, какая петля тоскует по его шее. Дешево продать шкуру не захочет. Значит, будет готовиться, прощупывать охрану.

…Один за другим уходят на границу наряды. Теперь они уходят чаще, чем обычно. Повар и кузнец заняли место часовых по заставе. Не осталось даже дневального по конюшне. Его обязанности в перерывах между службой и отдыхом выполняет Айбек. Не выходят из нарядов и бойцы, прибывшие на усиление с соседних застав. Началась напряженная, сосредоточенная жизнь пограничного подразделения, какая обыкновенно бывает при усиленной охране. Люди ходили молча, избегали шуток. Все озабоченно ожидали чего-то важного, опасного.