Заставлю вспомнить Русь...

   — Предлагаешь атаковать противника наступающей ночью? — спросил Игорь. — С выбившимися из сил воинами, с повреждёнными ладьями?

   — Да, — без раздумий ответил Олег. — Наше незавидное положение хорошо известно патрикию, именно поэтому он не будет ждать ночного нападения. Что станет делать на нашем месте всякий здравомыслящий военачальник, зная, что завтра его ждёт жесточайшее сражение, до начала которого осталась всего одна ночь? Он примется готовить к бою ладьи и даст хотя бы кратковременный отдых дружине, но никак не сделает того, что в глазах Варды выглядит сущим безумием — не будучи готовым как следует к бою, атакует более сильного, чем он, врага. Но это — наша единственная возможность прорваться в Сурожское море.

   — Что молвите на предложение воеводы Олега, други? — окинул Игорь взглядом соратников.

   — Полностью согласен с ним, — сказал Эрик. — Патрикий не напал на нас сегодня потому, что до захода солнца осталось не больше трёх часов, а в темноте он не сможет использовать в полной мере «греческий огонь» и упустит часть ладей. А завтра утром он возьмёт нас в клещи, прижмёт к берегу либо к перегородившим вход в пролив кораблям и приложит все силы, чтобы к вечеру от нас не осталось и следа. У нас один способ сорвать этот план — самим напасть ночью на корабли в проливе и прорваться в Сурожское море.

   — Твоё слово, воевода, — глянул Игорь на Свенельда. — Ты лучше всех присутствующих знаешь ромеев и с большей достоверностью можешь судить, чего ждёт и к чему нс готов этой ночью патрикий Варда.

   — Ромейские военачальники обычно не повторяют допущенных грубых ошибок, тем более такие опытные, как Варда. Мы победили его в Малой Азии не силой оружия, а тем, что проявили ум и смекалку там, где он этого не ожидал. Поэтому патрикий, исходя из приобретённого в Вифинии опыта, ждёт от нас как раз того, что показалось бы безрассудным для любого другого византийского полководца — ночного удара по его кораблям в проливе. Тем не менее воевода Олег и ярл Эрик правы — если боги позволят нам прорваться в Сурожское море, то лишь этой ночью. Однако неожиданность, залог нашего успеха, должна заключаться не в том, что мы осуществим прорыв этой ночью, а в том, что мы совершим своё нападение в час, когда противник его никак не ждёт.

   — Какой же это час?

   — Ночные нападения обычно совершаются перед рассветом, когда человеческий сон особенно крепок. По мнению патрикия, это время должно устраивать нас ещё и потому, что мы успеем привести в порядок суда и позволим хоть немного отдохнуть дружинникам. Поэтому Варда, скорее всего, будет ждать нашей атаки незадолго до рассвета. Даже учитывая его боязнь попасть впросак, как в Вифинии, и следующее из этого стремление как только можно обезопасить себя от всевозможных случайностей, он вряд ли допустит предположение, что мы пойдём на прорыв намного раньше полуночи. Кому придёт в голову, что мы отважимся на атаку в потрёпанных после тяжёлого похода ладьях и не дав ни часу отдыха людям?

   — Никому, воевода, даже мне, — с усмешкой произнёс Ратибор. — Я собирался предложить великому князю идти на прорыв в полночь, позволив до этого воинам хоть чуточку отдохнуть. Но ты убедил меня, что чем раньше будет предпринята атака, тем большая вероятность её внезапности.

— Выходит, с предложением воеводы Олега согласны все? — спросил Игорь. — Как и с тем, что напасть на ромеев следует возможно раньше, едва темнота позволит незаметно к ним подплыть? Коли так, начинаем обсуждать, когда и как это сподручнее сделать...

Завершив раду, воеводы отправились к своим ключам, а ярл Эрик к державшимся отдельной группой драккарам, и Игорев флот пришёл в движение. Ловко управляя парусами и по мере надобности помогая себе вёслами, русичи и викинги маневрировали так, чтобы клонившееся к горизонту солнце постоянно было за их спиной и слепило глаза ромеям на кораблях, преградивших им отступление в открытое море. При этом ладьи и драккары ни на локоть не приближались к проливу, где была сосредоточена основная часть вражеских сил. Хотя Игорь не верил в вероятность сегодняшней византийской атаки, тем не менее он счёл нужным принять все доступные в его положении меры, чтобы затруднить Варде её осуществление. Солнце, бьющее в глаза находившимся в открытом море ромеям, и весьма значительное расстояние, которое пришлось бы преодолеть кораблям отряда патрикия в проливе до встречи с русичами, должны были затруднить возможную атаку в первом случае, а во втором отсрочить её начало, приблизив его к наступающим сумеркам и следующей за ними ночи, верной союзнице русичей.