Заставьте меня, Сэр

- Обзывать своего Дома невежливо, сабочка. Полагаю, тебе нужно начать считать с самого начала.

Пока она извивалась, он уловил проблеск ее кудрявых волос на лобке. Тяжело вздохнув, он наградил ее еще тремя шлепками, в этот раз по расщелине между ягодиц.

Она издала что-то среднее между рычанием и воплем.

- Я прошу прощения. Один! Один, ясно? Один, Сэр.

Он замер.

- Уже звучит лучше, Габриэлла. Хорошо, один.

Злость ушла, Габи прижалась лицом к его ноге и заплакала.

Внутренности Маркуса стянуло в тугой узел. Ему нравилась эротическая игривая порка. В то же время, если сражение с крикливой маленькой сабой приносило удовольствие, то причинение боли плачущей нижней ощущалось совершенно по-другому. Это слишком походило на избиение щенка. Но отступать было неправильно. Она должна запомнить раз и навсегда, что от ее поведения зависят последствия. Тем не менее, он ослабил свои удары и замедлился настолько, чтобы она успевала считать.

- Два, Сэр. Три, Сэр.

Когда счет дошел до десяти, он посмотрел на ее бедную попку и недовольно покачал головой. Он и близко не шлепал ее так сильно как мазохистов или любителей порки, но ее нежная, светлая кожа горела огненно-красным оттенком. У нее даже может остаться пара синяков, только потому, что ее бедная попка не привыкла к такому наказанию. Он снова вздохнул и начал поглаживать ее спину, давая им обоим время успокоиться.

Он заметил сабу Нолана, когда та подбежала к своему Дому и протянула ему тюбик с лосьоном. Нолан поймал взгляд Маркуса и повертел тюбик в руке, затем провел костяшками пальцев по усыпанной веснушками щеке Бет. У нее была почти такая же бледная кожа, как и у Габриэллы. Очевидно, Дом уже сталкивался с этой проблемой раньше.

Маркус кивнул ему. Нолан подошел, открыл крышку и выдавил немного лосьона на ладонь друга. Воздух тут же наполнился запахом вечнозеленой травы и арники. Очень приятный.

- Спасибо, Нолан.

На грубоватом лице Дома читалось сочувствие.

- Это действительно помогает, - прозвучал тихий ответ, прежде чем он развернулся и увел свою сабу.

- Не шевелись, сладкая, - предупредил Маркус Габриэллу.

Черт, это будет почти так же больно, как и сама порка. Дом положил одну руку ей на поясницу, удерживая ее на месте, и начал втирать лосьон в покрасневшую кожу сабы. Тихие всхлипывания превратились в крик, который вырвался сквозь ее стиснутые зубы.

Этот звук заставил Маркуса вздрогнуть.

- Это чтобы предотвратить синяки, милая, - успокаивал он.

И, несмотря на ее попытки освободиться, продолжал свои мягкие движения.

Готово. Маркус прикрыл глаза и выругался про себя. Он проклинал Z, поставившего его в это положение. Этой маленькой сабе не место среди стажеров. Прошла еще минута, пока он продолжал мягко ее успокаивать.

- Все закончилось, дорогая, - наконец сказал он и помог ей подняться.

Ее лицо было раскрасневшимся и со следами от слез, его сердце сжалось от взгляда на нее.

Он потянул ее на себя, чтобы она устроилась на его коленях, наклоняя сабу ближе к себе, чтобы она смогла переместить вес со своей нежной попки. Она по-прежнему издавала резкие всхлипывания, и он прижал ее к себе еще сильнее. Боже, он ненавидел наказывать саб, вне зависимости от того, насколько заслуженным было наказание, и на этот раз все казалось хуже, чем обычно. Несмотря на ее дерзкое поведение, она была очаровательной девушкой.

Он провел рукой по ее волосам. "Почему ты здесь, маленькая саба?"

- Ты могла бы использовать свое стоп-слово, Гибриэлла. Тебе не обязательно здесь оставаться.

Молчание. Она вздернула подбородок, несмотря на дрожащие губы.

- Нет.

Он выдохнул и потерся щекой о ее шелковистые волосы, вдыхая женственный аромат розы и амбры.

- Ну что ж, маленькая упрямая мисс.

В таком случае, ему нужно было закрепить урок, который она только что выучила. Он очень надеялся, что выучила.

- Уважение, Габриэлла. Сабмиссив должен быть любезным и почтительным. Ты понимаешь?

Она вздохнула, будто утомленный нотациями ребенок, и прошептала напротив его шеи:

- Да, Сэр.

- Я очень рад. Не думаю, что кто-то из нас захочет повторения всего этого.

Он держал ее, пока она устраивалась и успокаивалась в его руках, принимая утешение, которое помогало им обоим почувствовать себя лучше. Ведь так же, как сабмиссив нуждался в том, чтобы получить ощущение защиты и заботы от рук Доминанта, так и Доминанту было важно предоставить его.

По какой-то причине, когда он был с Габи, его инстинкты буквально вопили о том, чтобы он обнимал ее, закрывал собой, защищал. Может, потому, что она кажется более ранимой, чем остальные, несмотря на ее острый язычок? Или же его притягивал её яркий теплый свет, как проблеск огня в зимнюю стужу. Он откинул голову назад и уставился в темный балочный потолок. Проклятье, она уже забралась в его душу. Да поможет ему Бог.