Застекленная деревня

Джонни, вытирая лицо, опустился на старый сосновый стул у кровати. Мысли с трудом приходили в голову в этой душной, заряженной ненавистью комнате. Какими же идиотами они были, составляя «план кампании»! Ведь они имели дело со слепой силой, неуправляемой, как ветер. Это доказывало лишь то, что он понял уже давно. Человек — хаотичное существо, лишенное здравого смысла, которое тычется в разные стороны, как бешеное животное, разрушая и губя все вокруг, включая самого себя. Что значат разум, порядок и творческое начало в сравнении с обезумевшей толпой? Жалкая кучка гениев творит чудеса, которые обречены на гибель вместе с городами, пророками, достижениями науки и искусства. Первые люди, прилетевшие на Марс, обнаружат там не пучеглазых существ с антеннами на крошечных головах и не суперменов, а безжизненную пустыню, все еще излучающую смерть. В эволюции жизни отсутствовал ген духовности — Бог, который создал все, упустил самое важное…

— Мистер Шинн.

— Да? — Джонни поднял голову. Это был Сэмюэл Шир. В комнате внезапно стало тихо. Хьюб Хемас шепотом что-то внушал окружавшим его соседям.

— Думаю, — тихо сказал мистер Шир, — здесь собирается произойти нечто очень скверное.

— Наверняка, — отозвался Джонни. — И что касается меня, то чем скорее, тем лучше.

— Значит, вы тоже?

— Что «тоже»? — удивленно спросил Джонни.

— Тоже сдались?

— Я не сдался, падре. Но чего вы от меня ожидаете?

— Борьбы со злом и заблуждениями!

— До самой смерти? В свое время, мистер Шир, я был хроническим борцом с ветряными мельницами. Ну и чего я достиг? Что это может изменить?

— Очень многое! Мы не должны отчаиваться… — Священник склонился к Джонни и зашептал: — На разговоры нет времени, мистер Шинн. Эти люди бедны, их души в смятении, и они замышляют что-то дурное. Если вы можете выбраться из комнаты, спуститься и предупредить остальных, я постараюсь отвлечь их внимание.

— Дверь заперта, а снаружи дежурит Берни Хэкетт. — Джонни стиснул руку маленького священника. — Я знаю, падре, как это тяжело для вас. Есть только один способ воспрепятствовать этому — по крайней мере, временно.

— Какой?

— Притвориться побежденными.

— Побежденными?

— Если мы с вами проголосуем за виновность, это их удовлетворит, а Ковальчику даст передышку…

Мистер Шир выпрямился.

— Нет, — холодно сказал он. — Вы смеетесь надо мной, мистер Шинн.

— И не думаю! — Джонни почувствовал гнев. — Наша цель — спасти Ковальчика, и это может помочь. Процесс ровным счетом ничего не значит, мистер Шир. Он был ненастоящий, это была уловка с самого начала.

— Кто знает, что настоящее, а что нет? Я не могу делать то, что противно моей совести, мистер Шинн. И вы тоже.

— Вы так полагаете? — Джонни мрачно улыбнулся. — Человек способен на все. Я видел отличных парней, храбрых солдат, прекрасных мужей и отцов, стойких патриотов, усердных прихожан, которых заставляли отрекаться от своих товарищей, жен, детей, страны, Бога — от всего, во что они верили. Они не хотели делать это, мистер Шир, но делали.

— Но вы также видели людей, которые этого не делали, — с презрением произнес священник, — однако предпочитаете не вспоминать о них! Мистер Шинн, если вы сейчас не встанете и не сделаете все, что можете, то будете еще хуже, чем Хьюб Хемас, Мерт Избел и Питер Берри, — хуже, чем все они, вместе взятые! Они не правы, но, по крайней мере, делают то, во что верят. Но человек, который знает, что прав, и не отстаивает свою правоту, пропащий, мистер Шинн, и весь мир пропадет вместе с ним.

Сэмюэл Шир метнулся к двери. Ключ торчал в замке. Он повернул его дрожащими пальцами и открыл дверь.

— Вынесли вердикт? — зевая, спросил констебль Хэкетт. — Давно пора.

Священник пробежал мимо него, но прежде, чем он успел сделать два шага по коридору, Хьюб Хемас оказался рядом.

— Нет, мистер Шир, — пропыхтел Хьюб.

Другие выбежали тоже и на глазах у ошеломленного Хэкетта втащили пастора назад в спальню. Джонни приподнялся со стула.

— Прислонись спиной к двери, Берни, — приказал Хемас и устремил бесстрастный взгляд на Джонни. — Орвилл, следи за ним.

Джонни почувствовал на своем плече железную хватку.

— Не дергайтесь, мистер Шинн, и вы не пострадаете, — негромко предупредил Орвилл Пэнгмен.

Сэмюэл Шир тоже смотрел на него. В ушах у Джонни зашумело, и он ухватился за спинку стула.

— Мы даем вам последний шанс, — сказал Хьюб Хемас. — Мистер Шир, вы измените ваш вердикт?

— Нет, — ответил Сэмюэл Шир.

Джонни закрыл глаза, но взгляд священника словно прожигал ему веки.

— А вы, мистер Шинн?

— Нет, — сказал Джонни.

— Теперь нам все ясно, — заявил Хемас. — Вы морочили нам голову. Я уже давно начал это понимать. Мы сами виноваты, позволив судье Шинну втянуть нас в это, позволив вам, мистер Шир, и этому чужаку из Нью-Йорка занять место среди нас. Мы провели наш суд. Нам все было ясно, когда мы поймали убийцу. А вы просто пытаетесь отобрать его у нас, как отобрали Джо Гондзоли.

Оставалось надеяться на губернатора и национальную гвардию…

— Вы этого хотите, не так ли? Но вам не отобрать у нас этого кровожадного бродягу. Верно, соседи?