Застеколье (СИ)

Стало быть, на земле уже кто–то скупает какую–то отраву. Что можно купить? Яды, гербициды, штаммы каких–нибудь вирусов. Теоретически, можно свести знакомство с биологами, выращивающими всякую –разную смертоносную дрянь и, получить у них немножечко бубонной чумы, сибирской язвы. Что там у нас еще? Если есть деньги – большие деньги, то теорию легко воплотить в практику. Лабораторий много. Ученые верят в науку и свято хранят служебные тайны? Чушь. Нет таких тайн, которые не открываются с помощью чемоданчика с валютой. Ну, а если и верят и, не идут на контакт (не помогает ни чемоданчик, ни шантаж, ни похищение близкого человека), то можно пойти другим путем. Украсть искомую пробирку. Охрану, все уровни секретности можно обойти при помощи тех же денег. (Сами охранники и сдадут все пароли и коды доступа.) Не получается?Что же… Сделаем проще – перекупаем директора НИИ, или – что еще лучше, чиновника из министерства, курирующего отрасль. Если пройтись по цепочке, то наверняка можно отыскать пресловутое «слабое» звено. Весь вопрос упирается в деньги. И, я больше чем уверен, что где–то сейчас уже передают из рук в руки чемоданчики. Может, «свиной» грипп,лихорадка Эбола – дело рук наземных приспешников подземного короля?

– Не обольщайся, тебе не удастся убить всех людей на поверхности, – сказал король цвергов таким тоном, будто он уже купил меня с потрохами, а я сижу и мечтаю – как мне убить побольше своих друзей и родственников. – Людей расплодилось много. Даже все яды мира не в состоянии перебить всех. Но этого и не нужно. Ты будешь убивать понемногу – по тысяче человек в месяц. Иначе мои мастера не будут успевать обрабатывать материал, а ты не один поставщик. К тому же – проходы между далекими землями велики. Даже если убить всех, ваших черепов не хватит. Пусть люди размножаются, чтобы поставлять материалы для моих галерей. Работа уже началась, – похвастался карлик. – В прошлую большую войну у меня появилось много материала.

– А почему бы вам не использовать уже умерших людей? – поинтересовался я, вкладывая в голос толику раболепствующего любопытства. – На поверхности полным–полно кладбищ и склепов.

– Я же сказал – мне нужны все люди, – с ноткой раздражения в голосе ответил старик. – Конечно же, мои мастера используют давно умерших людей. Но этот материалне отличается строгой белизной – он потемнел от земли. Свежие черепа и кости легче поддаются обработке.

– Понятно, – кивнул я. Стало быть – коричневый и темный фон создавали из старых скелетов, а белизны добивалась за счет свежих.

Я еще раз оценил обстановку. Нет, ничего не изменилось. Телохранители, как стояли, так и стоят, а король по–прежнему в отдалении. Попытаться ускорить темп? Можно. Но… Унгерн мне не простит, если я всего–навсего удавлю старого маразматика. Кто же будет ловить на поверхности тех, кто уже получил «блестящие камни», а теперь изыскивает способы массовых убийств? Так я и буду. Боюсь, придется работать «живцом». К тому же, где гарантии, что потенциальный наследник не продолжит дело предшественника?

– Ваше величество, – поинтересовался я. – А почему вы уверены, что я буду добывать для вас черепа, убивать людей?

– Я же не заставляю тебя убивать твоих родственников, – пожал плечами старик. – А все остальные, кто они для тебя? У вас, у людей, нет такого чувства родства, какое присуще нам… Вы – алчные твари. Твои сородичи когда–то поставляли мне материал за рыбные лепешки, которыми побрезгает последний из моих подданных. А чем ты лучше других?

– Ничем, – отозвался я. По большому–то счету, карлик прав. Я тоже люблю деньги, потому что с ними жить проще и комфортнее. Другой вопрос, на что я готов ради денег?

– Правильный ответ, – кивнул цверг. Сунув руку под стол, он вытащил оттуда увесистый кожаный мешочек и бросил мне.

Едва успел поймать. Тяжелый!

– Открой, – хмыкнул цверг.

Развязав шнурок, запустил в него руку и, чуть не выругался, наткнувшись на что–то острое. Как я и предполагал, в мешочке были «блестящие» камушки желтого и бурого цвета, больше походившие на расколотые леденцы, чем на драгоценности. Посмотрел, полюбовался на лучики света на гранях, завязал мешочек.

– Ну как? – поинтересовался цверг, наблюдавший за мной так пристально, что мне стало неловко. Кажется, он ждал восторгов. Но что поделать, если я не могу оценить красоту? А откуда? У меня самого, отродясь, драгоценных камней не было и жена не падкая до брюликов. Что–то там у нее есть – сережки с камушками, колечки. Еще есть доставшееся в наследство от бабушки старинное кольцо с рубином и, бабушкины же сережки. Но кольцо не по размеру, а серьги тяжеленные. Лежат в шкатулке до лучших времен. Может, дочке в приданое.

– Красиво, – сказал я. Пожав плечами, честно сказал: – Я в драгоценностях не разбираюсь и алмаз от бриллианта не отличу.

Стоп, чего это я сказал? Бриллиант–то это и есть алмаз, только ограненный. Или, нет?

– Ничего, – в который–то раз по счету утешил меня король. – На поверхности тебе помогут обратить эти камни в деньги.