Застеколье

Пока наш вертолетик летел к берегу, над Белым озером показался еще один «бомбер». Хотя, что я говорю? Никакого «бомбера» мы не увидели и, лишь столб воды, всплеснувший метров на двадцать вверх, отметил, что еще одна мишень приняла в себя еще один «Дюрандаль»[1].

Повинуясь кивку генерала, вертолетчики подлетели к очередной пробоине.

– Теперь лучше, – констатировал Унгерн.

И впрямь – эта была гораздо солиднее – метров в пятьдесят, потому вода начала сбегать вниз гораздо веселей. Жаль было белозерских судаков, щук и прочую живность, но я надеялся, что рыба не погибнет от падения с высоты, потом пристроится в какие–нибудь подземные реки, а там, авось, где–нибудь и всплывет.

Вода уходила четыре дня. Резко обмелела Шексна и ее притоки, а реки, впадающие в озеро, несли и несли новую воду. Рыбаки, правдами и неправдами пробиравшиеся на реки, матерились, пробивая лунки, а иной раз, проваливались вместе с рухнувшим льдом. Хорошо, если высота была небольшая…

Все подозрительные места, где подземелья под Белым озером могли иметь выходы на поверхность – их не так уж и много, были оцеплены. Но тут и там приходили сообщения, что за пределами оцепления, из под земли вдруг начинала вытекать вода, а кое–где принимались бить фонтаны. Это были хорошие новости – стало быть, вода заполнила все полости. А уж совсем хорошую весть нам принесли из поселка Шексна – в одноименной реке образовалась полынья, в которой плавало несколько маленьких трупов. Местные жители забили тревогу – уж не детей ли убили? – но приехавшие «специалисты в штатском» выловили все тушки. Когда трупики цвергов обнаружили даже в Волге, было решено прекратить операцию.

И тут началось второе действо. С ближайших аэродромов на Белое озеро потянулись тяжелые вертолеты. Словно трудолюбивые шмели, переносящие на лапках пыльцу, они тащили на тросах бетонные блоки, бросая их вниз. Работа ювелирная, потому что попасть многотонным грузом в дыру очень сложно. Но, как–то умудрялись попадать, даже без сложной системы наведения, а ориентируясь лишь на глаз пилотов. Поначалу была идея залить дырки цементом, но решили, что это лишнее – вода, протекающая сквозь блоки, сама нанесет ил и грязь. Зима обещала быть снежной, стало быть, воды весной будет много. А там еще и Вытегра через шлюзы «поделится». Цвергов, конечно же, топить надо, но и водоемы губить нельзя. Всякие твари приходят и уходят, а Белое озеро останется…

Впрочем, второе действо я своими глазами не видел. Да и не дело Полпреда Президента заниматься работой, с которой справится обычный прораб (ну, пусть и не совсем обычный, а с погонами). Наши дела более значимые – сидеть на совещаниях, важно надувая щеки, мягонько журить губернаторов, ездить по «значимым социальным объектам» и раздавать обещания. Но в Застеколье, где я представляю Президента, нет ни заседаний, ни губернаторов, ни объектов. Зато – физической работы навалом, а если не хватает, всегда можно придумать.

Короче говоря – мы разгружали вагоны. Давненько я этим не занимался, аж со студенческих лет (до сих пор помню, что самый поганый груз, это не удобрение и, даже не ящики со стеклом, а фанера!). А тут пришлось. Рядом со мной трудилось десятка два дедов – мне незнакомых, но бодрых. Почему Ярослав взял на работу лишь стариков, было понятно, равно как и то, что он поначалу долго орал, увидев меня. Поорать поорал, но опыта в обращении с подчиненными у нашего князя было меньше, чем у генерала, и отстранить меня от работы он не смог. Да и не мог бы он без меня обойтись, как ни крути.

Длинные тяжелые ящики, которые мы выгружали, были не красного и, даже не черного, а вполне себе милитаризированного защитного цвета, но все равно, напоминали гробы. Я догадывался, что в них должно быть, но именно –догадывался, а не знал.

Железнодорожная ветка, «отпочковавшаяся» от главной дороги Москва–Архангельск, начиналась у разъезда Мясниковка. Если глянуть на нее неискушенным глазом – самое обычное российское разгильдяйство! Ну, проложили спьяну километров пять пути, ухнули казенные деньги. Бывает и не такое. Как–то, говорят, ошиблись топографы и дорога, должная связать городок А. с поселком Б., ушла в тайгу на тысячу километров. Но там тайга. А тут – вполне себе цивилизованные места, начальство ездит. Теперь бы, хотя бы рельсы снять, да использовать для настоящей дороги (или, хотя бы в металлолом сдать – все польза!), а шпалы в топку пойдут, так нет… Лениво, вишь, русскому человеку, вот и уходит кусочек «железки» в кусты, хотя на самом–то деле ветка уходила в «никуда», за которым пряталась сопредельное пространство. Все «неживое» эта дыра в пространстве (язык не поворачивается обозвать это затасканным словом «портал») пропускала, а вот людей – увы и ах.Посему, вагоны вначале отцепляли, давали им «ускорение», а потом наблюдали, как они исчезают в воздухе.Зрелище, скажем так, не для слабонервных. Хотя, о чем это я? С нынешними компьютерными технологиями, даже нетрезвый тракторист решит, что перед ним – иллюзия и обман зрения.