Застенчивая Энн

– Думаю, месье Ладюри лучше знать, каких именно сотрудников ему не хватает, – довольно холодно заметил месье Дюмулен. – Подробности вы можете обсудить с полицейским инспектором, к которому месье Ладюри обратился. Сейчас я свяжу вас с ним, и он вам все объяснит.

– Не нужно мне ничего объяснять, – быстро ответил Доминик. – Я отказываюсь от этого предложения. Пусть поищут другого.

Месье Дюмулен, уже положивший руку на телефон, изумленно воззрился на клиента.

– Как это не собираетесь? Вы что, смеетесь?

– Я совершенно серьезен.

– Простите, месье, – начальник агентства недоверчиво покачал головой, – но вы либо с ума сошли, либо издеваетесь надо мной. Это одно из лучших предложений сезона! Где вы еще найдете для человека вашей репутации – недоучившегося медика, уволенного и из армии, и из полиции, – престижное место за такую сумму?

И месье Дюмулен назвал цифру, от которой у Доминика ёкнуло сердце. Столько он не получал с тех пор, как... Да, пожалуй, никогда не получал, даже когда состоял телохранителем при той кинодиве...

Но деньги еще не причина, чтобы поступаться принципами, решил молодой человек. И снова заявил:

– Нет, спасибо. Я не телохранитель, я фотограф. И ищу место фотографа. Не хочу пробавляться... крохами со стола миллионера, вместо того чтобы следовать своему призванию.

Эта тирада даже слегка рассмешила месье Дюмулена. Доминик и сам не понимал, зачем все это высказал, как будто дала себя знать старая обида. Что за дело в конце концов Доминику Бертье до Бернара Ладюри? Не может же он банально завидовать богатству! Пусть себе Ладюри купается в роскоши и покупает великолепных женщин, которые...

Похоже, нечаянно Доминик нащупал больное место, потому что при воспоминании о пышноволосой красотке в сердце у него все перевернулось.

– А кто вам сказал, что вы не будете следовать своему призванию? – прищурился месье Дюмулен. – Я же сказал вам: вы должны исполнять обязанности телохранителя, скрываясь под маской кого-то другого. Возможно, из десятков предложенных кандидатур месье Ладюри выбрал именно вас за ваши способности фотографа. Будете совмещать приятное с полезным – заниматься фотографией и не подпускать к клиенту подозрительных личностей.

– Вы имеете в виду, притворяться фотографом, наделе являясь полицейской ищейкой? Это весьма унизительно для обеих моих профессий.

– Довольно упираться, месье Бертье! – возмутился Дюмулен, утомленный сопротивлением клиента. – В чем, собственно, проблема? Вы поработаете на Ладюри несколько недель, может быть месяцев, пока надобность в вас не отпадет, получите хорошее вознаграждение, а главное – вернетесь в общество. После скандального увольнения из полиции человеку не так-то легко найти хорошую работу. А так вы зарекомендуете себя и деловые предложения посыплются на вас со всех сторон. Возможно, сам месье Ладюри возьмет вас в свое дело, а это достаточно престижная должность даже для такого разборчивого человека, как вы!

– Еще раз благодарю за предложение, – сказал Доминик, вставая с кресла, – но оно мне не подходит. Оповестите меня, когда появится что-нибудь по моей специальности.

Он направился к двери, но его догнал холодный голос хозяина кабинета:

– Если хотите, ступайте, месье Бертье. Но не надейтесь, что вам удастся найти хотя бы место дворника в Перпиньяне в течение ближайших пятидесяти лет. По крайней мере, я вашим трудоустройством заниматься больше не намерен.

Доминик замер как вкопанный. Затем посмотрел через плечо.

– Это что, ультиматум?

– Зачем же так грубо. – Глава агентства забарабанил пальцами по столу. – Просто я не хочу тратить время на человека, который без всяких объективных причин отказывается от выгодного предложения. Мне не нравится ваше отношение к работе.

– Отношение к работе тут ни при чем, – произнес Доминик, чувствуя, как пол уходит у него из-под ног. – У меня есть... личные причины так поступать.

– Какие личные причины могут играть роль в отношениях с человеком, которого вы ни разу в жизни не видели и с которым у вас нет общих знакомых? – отмахнулся Дюмулен. – Я считаю, что ваш отказ вызван исключительно эгоизмом. В конце концов, подойдите к делу с другой стороны: человек, возможно даже не один, находится в опасности, которую вы могли бы отвести, но из глупой гордыни отказываетесь помочь. Сдается мне, что вы не заслуживаете звания полицейского – даже бывшего.

Удар месье Дюмулена попал в цель. Доминик закусил губу, потом медленно повернулся и подошел к столу.

– Хорошо, позвоните инспектору. Я послушаю, что он скажет о... об этой пресловутой угрозе. Может, она и правда существует, тогда мой долг, как стража порядка, сделать все возможное.

Месье Дюмулен довольно улыбнулся – способность уговорить кого угодно была одной из его сильных черт – и принялся набирать номер.

К счастью, к телефону подошел инспектор Верт. Один из немногих, с которым после увольнения Доминик сохранил хорошие отношения.