Застенчивые кроны

Даше не хотелось давать свои контакты. Она бы вообще многое отдала, чтобы отмотать время назад, и не допустить их с Германом встречи. Чтобы не думать о его предложении. Но, как бы Дашка не отгоняла эти мысли – они возвращались вновь. Тревожили и без того беспокойную душу, взрывали мозг противоречащими друг другу желаниями. Первое и наиболее правильное, на ее взгляд – отказаться. Окончательно и бесповоротно. Забыть, оставить в прошлом. Болезненном и искореженном, как и ее душа. А второе, диаметрально противоположное – дать себе шанс. Попробовать раскрыть свой потенциал, который, как уверяли критики, у нее был. Испытать себя, заняться тем, о чем всегда мечтала. Блистать в свете софитов, купаться в любви поклонников. Хоть в чьей-то любви купаться… И чувствовать себя нужной. Хотя бы им – своим фанатам, раз никому другому не нужна. Ну и, конечно, сам процесс. Ее завораживал процесс съемки. Хаос, творящийся на съемочной площадке, ругань дольщиков, вездесущие ассистенты. Она могла часами просто наблюдать за их работой. Даже сниматься было не так интересно, как просто смотреть. Даша обожала кино. И следить за процессом его создания – это как будто бы к чуду прикоснуться. А ведь так просто было об этом не вспоминать! Будь ты проклят, Герман!

– Ладно. Только я понятия не имею, когда его прочитаю. Я очень занята.

– А у нас не очень много времени до начала съёмочного процесса.

– Сочувствую. Но меня это мало тревожит.

– Уж не думаешь ли ты, что я стану тебя умолять?

Лицо мужчины оставалось бесстрастным, и только несколько дерганые движения рук, когда он доставал сигарету из пачки, выдавали его нервозность. Даша хмыкнула про себя. А Герман знал себе цену! Впрочем, ничего удивительного в этом не было. В случае отказа Даши, на ее роль выстроилась бы очередь из гораздо более достойных и известных актрис.

– Нет. Я так не думаю. Но я также прекрасно понимаю, что если бы ты не хотел видеть в этой роли именно меня, то поручил бы встречу со мной в лучшем случае ассистенту, а в худшем – мне бы просто позвонили.

Герман криво улыбнулся, затянулся сигаретой, выпустил дым, запрокинув голову к серому мрачному небу.

– У нас уже все готово. Сценарий, бюджет, раскадровка, локация… Утвержден состав актеров, согласованы их графики. На месте работают операторы…

– Я поняла. Медлить мне нежелательно.

– Да. – Герман сделал последнюю затяжку и отбросил окурок в рядом стоящую урну.

– Хорошо. Я постараюсь прочитать сценарий сегодня. Но вряд ли это повлияет на мой ответ.

– Почему?

– Я уже объясняла. Слишком много плохого у меня связано со съемками в этом фильме.

– Я понимаю.

– Нет, вряд ли, – криво улыбнулась Даша. Ну откуда ему, ей Богу, было знать, через что ей пришлось пройти? Разве он имел представление, как это – бороться с наркозависимостью или, например, с желанием умереть, когда наркотический туман развеялся, а на смену ему пришло осознание собственного падения?

– И все же почитай сценарий.

Даша пожала плечами, извлекла из кармана передника крохотный блокнот, вырвала из него лист и нацарапала свой электронный адрес. Протянула мужчине.

– А почему ты так долго тянул со своим предложением? Разве актрису на главную роль не утверждают одной из первых?

К чести Германа, он ответил правду:

– Я до последнего не хотел с тобой связываться.

Дашка резко выдохнула. Ну, что ж, правда – на то и правда, чтобы нравиться не всем.

Глава 4

Герман воспользовался советом Даши, и все-таки пошёл в ресторан. Завтрак был стандартным, как и во многих других гостиницах хорошего класса. Большой выбор свежей выпечки, каши, йогурты, сыры, колбасы. Свежие овощи и зелень. Фрукты. Под огромной вытяжкой повар жарил яичницу, а рядом – толстые блины. Чуть поодаль в глубоких пиалах стояли несколько видов джема и тягучий густой мёд. Герман остановил свой выбор на блинах с мёдом. Положил себе пару штук, уселся не в центральном зале, а чуть поодаль – под большим уличным навесом. Тут же к нему подошёл официант.

– Кофе?

– Да, пожалуйста.