Застенчивый порнограф

Позднее он узнал больше о фирме Себастиана, о его журналах и игрушках. Сара рассказала ему кое-что про этого темнилу. Время от времени она показывала ему вещи, при виде которых его начинало подташнивать и кружилась голова. Это были картинки с похотливыми мужчинами и непристойными надписями. Ему вовсе не хотелось смотреть на эти картинки и читать похабные слова Иногда Вероника произносила похабные слова и при этом широко улыбалась. Симон никогда не говорил таких слов, эти поганые слова жгли ему рот, а на губах выступала пена Горели собачьи глаза, х… — и молния сверкала на небе. П… — и он тонул в ней. Это бездонный колодец. На небе сверкала молния, во рту горело огнем. Люди ничего не понимают, они думают, что слова не имеют силы. Слова колют грудь и обжигают рот. Слова превращают мозг в слова. Язык превращается в слова. А мир превращается в слова, которые ты выплюнул в него. Когда Симон увидел свою мать на сцене голой, он не нашел это чем-то неприличным. Его спросили, как он к этому относится, и он ответил, что не видит в этом ничего особенного, ведь она выглядела на сцене красивой. И волосы, и шея, и тело — все было красиво. И ничего плохого он в этом не увидел. Но когда она выругалась, он закрыл глаза, отвернулся и сделал вид, будто ничего не слышал. Она повторяла похабное слово снова и снова. После этого он не захотел ходить в театр. Он вообразил, будто это слово выросло у нее во рту, а ее тело превратилось в то, что она сказала. Он заболел, у него был жар, он лежал в спальне матери, пил сок и фантазировал. Она превратилась в огненнокрасную п… Из ее ушей текли ручьи слизи.

Однажды он вместе с Сарой смотрел телепередачу. Это был репортаж из страны П., из столицы. Покупатели сновали мимо стен с картинками красных половых органов. На торговых улицах были развешены плакаты с апельсинами и губами. Автор плакатов сидел в конторе и болтал о покупателях, о товарах, экранах, но о непристойных словах не упомянул. На экране красовались п… и х…, а художник улыбался и трендел о покупателях и прогнозах. Сара ухмылялась, указывала пальцами, краснела, толкала Симона в бок. Симон то отводил в сторону глаза, то тупо смотрел в телевизор, но видел одни злополучные буквы, заполняющие экран.

Отец Сары умер. Его похоронили на кладбище в другом городе. Она была на этом кладбище и рассказала Симону, что там полно увядших цветов. Когда отец умер, Саре было пять лет. Он умер от болезни почек. Они жили тогда в другом городе. На лице у отца появились фиолетовые пятна, похожие па маленькие монетки, долго пролежавшие в воде. Лицо у него было круглое и добродушное. Он любил гулять с Сарой и их собакой, которую звали Кандинский. Отцу становилось все хуже и хуже. Под конец у него уже не было сил на прогулки. Он рассказывал Саре истории про Марию Кюри[3] и Александра Флеминга[4], про то, что пенициллин — это грибок, растущий на плесени. Отец Сары был исследователь, биолог. Каждое утро он отправлялся в университет. Он любил петь за рулем арии из опер. Сара рассказывала, что он любил поесть, ел слишком много, очень толстым не был, но был все же слишком полным. Возвращаясь после работы, он часто приносил ей игрушки. Утром он целовал Сару в лоб и прижимал к себе так крепко, что она взвизгивала. А потом он умер… А Симон ничего не знал о своем отце, поэтому они никогда о нем не говорили. Он был человеком из страны, которой нет.

Сара читала о Вселенной все, что ей попадалось. У нее была целая полка книг об астероидах, планетах, галактиках, суперновых и черных дырах. Симон думал, что вся Вселенная у нее в голове. Ему нравилось слушать ее рассказы о Вселенной. Она говорила низким голосом, серьезным тоном, словно учительница. Симону хотелось закрыть глаза и положить голову ей на грудь. Может, ей это будет приятно. Нет, не будет. Она разъярится. Точно. Ее голос был глухой и певучий. Он не знал, смотреть ему на нее или в окно на Вселенную.

— Под конец Солнце станет гигантской красной звездой, в сотни раз ярче, чем теперь. И тогда Земля и другие планеты вокруг Солнца погибнут. Они сгорят и исчезнут…

Они сидели на кровати в комнате Сары. Наконец-то взрослые ушли со двора, отправились на работу. Сара продолжала говорить. Симон видел, что ее лицо просветлело. Она махала в воздухе руками, усыпанными веснушками. Время от времени она останавливалась и смотрела ему в глаза, чтобы убедиться, что он понял ее слова. Она хмурилась, и морщинки делали ее похожей на старуху.

— А потом Солнце потеряет свой огненный плащ и станет мертвой звездой. Ты знаешь, как оно будет называться?

Симон сделал вид, что вспоминает и не хочет отвечать сразу. Она положила руку ему на плечо и сжала его:

— Белый карлик. Через некоторое время весь свет, все тепло уйдут из Солнца, и оно станет черным карликом, мертвым и холодным шаром.

Сара печально улыбнулась. Симон кивнул:

— А ты не можешь рассказать про черные дыры?

— Не могу, устала.

Симон склонил голову набок. Он знал, что это ей нравится.

— Приходи, расскажешь еще что-нибудь.