Застенец (СИ)

Ехать и правда пришлось недолго, всего минут десять. Я все еще слабо ориентировался в нынешней географии. Мы сначала свернули в проулок, после выехали на широкую улицу и уже более никуда не сворачивали. А вскоре и вовсе остановились возле вытянутого четырехэтажного здания.

Тут уже жандармы оживились. Двое подошли к входу во внутренний двор, третий встал возле моего экипажа. И только после этого один из них, видимо, старший в группе, кивнул мне. Мол, можно.

– Успехов вам, господин. Главное не тушуйтесь, – напоследок сказал Илларион, слезая с козел. Ему теперь предстояло проделать обратное путешествие домой уже пешком. – И на рожон не лезьте, осмотритесь. Вдруг и новых друзей получится завести.

Предостережение было, что называется, безосновательным. Не в том я положении, чтобы себя показывать. Вот на людей посмотреть очень интересно. К лицею уже стягивались многочисленные экипажи с юношами и девушкам. Правда, последних было совсем немного. Хотя, что я от них требую? Тут крепостное право недавно отменили. Про эмансипацию же и вовсе имели слабое представление. Вот уж где бы наши феминистки развернулись.

Как я успел почерпнуть из книг, всего у нескольких дворянских семей не было наследников. В смысле, дети имелись, но девочки. Таких в толстом «бюллетене», странной книжке, перечисляющей всех благородных и хоть сколько-нибудь значимых людей, которые попали в наш мир, я встретил всего девять. Вот и посмотрим, что тут да как.

Жандармы довели меня до внутреннего двора, в буквальном смысле сдав с рук на руки. Вперед вышел худощавый бодрый старик с вьющимися седыми волосами и большими глазами. Глаза действительно были большие, даже чересчур, как у анимешного персонажа. Отчего все время создавалось ощущение, что он чем-то невероятно удивлен.

– Господин Ирмер-Куликов, – чуть склонил он голову, – имею честь отрекомендоваться, директор лицея одаренных подростков, Зейфарт Федор Григорьевич.

– Очень приятно познакомиться, ваше высокопревосходительство, – поклонился я чуть ниже.

А что? Я же не лапоть какой-нибудь. И получив письмо, сразу навел справки в бюллетене об этом самом Зейфарте. Генерал-лейтенант, Георгиевский кавалер, ныне тайный советник. Ух, сколько я копий сломал, запоминая этот гребаный табель о рангах и их многочисленные «благородия» и «превосходительства». Но, видимо, все было не зря. По крайней мере, глаза Зейфарта излучали удовольствие.

– Буду надеяться, что мы станем встречаться только по хорошим поводам. Не сомневаюсь, что Его Сиятельство передал свой дар в достойные руки.

Было в его словах какое-то двойное дно. Точно подозрение какое-то, что ли? Будто он сам был знаком с Ирмером и рассчитывал, что дар перейдет к кому-то еще. А может и к нему самому. Кто знает? С другой стороны, к собственному удивлению, мне этот старик понравился. Чувствовалось в нем что-то живое и настоящее.

Внутренний двор можно было бы назвать глухим, если бы не два выхода в переулки. Через один пришел я и продолжали приходить остальные лицеисты. Второй оказался огражден решеткой. Нас обступали серые дома с обшарпанными стенами. Держу пари, прошлое здание лицея можно было на открытках печатать. Теперь же пришлось работать с тем, что есть. Надо только выяснить, что в этих зданиях располагается. Так, на всякий случай.

Двор между тем постепенно наполнялся абитуриентами. Большей частью юношами, хотя пару девчонок я все же разглядел. Я бы хотел сказать, что почти все принадлежали к золотой молодежи, вот только Зейфарт, а может и сам Император сделали самое главное – уравняли всех. Никаких соревнований по вычурности одежды и драгоценным украшениям. Все это правила лицея строго запрещали, включая защитные кольца и зачарованные диадемы.

Ты мог носить лишь некоторые амулеты. И то, только в том случае, если подобное не отражалось на внешнем виде учащегося. Другими словами, если придешь, обвешанный так, что мундир будет топорщаться, тебя отправят домой.

Поэтому все, что мне оставалось – лишь рассматривать лица дворян. По большей части – моих ровесников. Что сказать, я не великий физиогномист, но на некоторых из них прямо читалось, что родились они с серебрянной ложкой в одном месте.

Другие общались исключительно полупоклонами, словно держали на голове стакан с водой и боялись расплескать. И лишь немногочисленные из лицеистов вели себя вполне нормально. Смеялись, когда было смешно, закатывали глаза, размахивали руками.

Один из хлыщей рядом скривил губы и презрительно выплюнул: «Простолюдины». Ага, спасибо большое, хотя бы буду знать, с кем надо общаться.

Вскоре появился Зейфарт. Что меня порадовало, минута в минуту, если судить по настенным часам на центральной стене здания.

– Приветствую вас, дорогие ученики лицея для одаренных подростков. В этом году, в силу определенных причин, вас необычайно много. Впервые за всю историю, мы набираем не только тех, кто хочет и способен развить свои магические навыки, но и… прочих.