Застигнутый врасплох

На память ему пришли примеры из долгого опыта общения с преступниками. Женщина, которая раз десять принимала мужа после того, как он отсидел очередной срок за кражу, но отказалась пускать его на порог, когда его обвинили в появлении в общественном месте в непристойном виде. Или мужчина, который двадцать лет терпел неверность жены, но бросил ее, лишь только ту поймали на мелком воровстве в магазине.

— Вы разумный и терпимый человек, — наконец произнес Вексфорд, — но чрезвычайно консервативный. Не уверен, что вы сами себя знаете. Вы имеете представление о том, что доставляет вам удовольствие, но что может вызвать у вас отвращение?

— Ничего такого, что могла бы сделать Элизабет, — не сдавался Квентин.

— Возможно, однако она была убеждена в обратном и настолько в это верила, что отдала тридцать тысяч фунтов, лишь бы вы ничего не узнали.

— Но если так, — беспомощно развел руками Квентин, — кто мог тянуть у нее деньги?

— Ответ я надеялся получить от вас. Может, кто-то из слуг?

— Миссис Кэнтрип, шестнадцать лет служившая нам верой и правдой? Старый Уилл с его чувством собственного достоинства? Шон, боготворивший землю, по которой ступала Элизабет? Вы сами видите нелепость своего предположения. И почему именно слуги?

— Маловероятно, что это был кто-то из друзей, правда, сэр? Слуга, живший в доме, мог иметь доступ к личным документам, мог что-то видеть, мог наткнуться на фотографии.

— Свидетельства неверности? Говорю вам, она знала, что я пойму. Я бы не подал виду, даже если бы сильно страдал.

Вексфорд пристально смотрел на него, едва сдерживая нетерпение. Этот человек не знал жизни. Он рассуждал о неверности, словно это всего лишь открытое и временное предпочтение кого-то другого, вопрос искушения, влюбленности и последующих угрызений совести. Квентин был невинен. В отличие от Вексфорда. Старший инспектор видел письма, которые писали друг другу в высшей степени одухотворенные и культурные любовники, видел снимки, для которых позировали самые элегантные и привередливые женщины. Возможно, тридцать тысяч фунтов не самая большая цена, чтобы скрыть подобное от глаз мужа.

— Вы говорили, у вас было несколько помощниц по дому, иностранок.

— Обычные молоденькие девушки, — сказал Квентин. — Вполне приличные, были рады попасть к нам. Они обожали Элизабет.

Как Катье?

— До девушек, — напомнил Вексфорд, — у вас работала супружеская пара. Как их звали?

— Туи, — сказал Квентин Найтингейл.

Маленький белый домик блестел чистотой. При появлении Вексфорда миссис Кэнтрип прервала еженедельную субботнюю уборку и села, взяв на колени рыжего кота. В комнате стоял сильный запах средства для полировки мебели и шариков от моли.

— Туи, сэр? — переспросила она. — Мистер Найтингейл уволил его за спесивость. Он с самого начала не выказывал должного почтения и, насколько я могла судить, толком ничего не делал. Вечно болтался там, где не следует, подглядывая и подслушивая, — вы понимаете, что я имею в виду.

— Именно поэтому его уволили?

Кот соскользнул на пол и принялся точить когти о ножку стола.

— Перестань, Рыжик! — прикрикнула миссис Кэнтрип. — Это давно назревало, вот что я вам скажу. За две недели до увольнения он стал таким грубым с мадам, что просто невыносимо, а мадам всегда была мягкой и не умела постоять за себя. — Экономка подхватила кота и выставила в окно, на клумбу с цинниями и георгинами. — Мадам застала его, когда он прикладывался к виски мистера Найтингейла, и сделала замечание, а он в ответ: «Там еще полно». Просто неслыханно.

— А его жена?

— Довольно милая женщина. Но полностью была у него в подчинении, насколько я могу судить. Привязалась ко мне. Потом еще два года присылала поздравления с Рождеством.

— Значит, вам известен их адрес? — мгновенно среагировал Вексфорд.

— Я ей не отвечала, сэр. — Миссис Кэнтрип была возмущена. — Они не из тех людей, с которыми я привыкла общаться. Помню, на первой стоял штемпель Ньюкасла.

— Они продолжали работать прислугой?

— Этого я не знаю, сэр. Туи имел обыкновение хвастаться, все время говорил, что устал от такой жизни. По его словам, собирался торговать скобяными товарами, но миссис Туи сказала мне — потихоньку, когда его не было рядом, — что это все воздушные замки. Откуда им взять капитал, сэр? У них не было ни пенни, и это факт.

Поручив сержанту Мартину начать поиски Туи, Вексфорд поехал по Табард-роуд и остановился перед бунгало с розовой парадной дверью, точно такого же цвета, как герань в палисаднике. На лужайке сидели двое детей — в разных концах, словно такое расстояние позволяло игнорировать запрет матери сидеть на сырой траве. Мальчик мыл кисти из-под краски, девочка переселяла гусениц из стеклянного кувшина в спичечные коробки.

Вексфорд приветливо поздоровался с детьми и прошел к их отцу, который красил ворота гаража. Усмехнувшись про себя, он подумал, что Берден ему явно не обрадовался.

— Продолжай красить, — сказал Вексфорд. — Люблю смотреть, как работают другие. И не волнуйся ты так. Я буду говорить, а ты слушай.

И он рассказал Бердену о драгоценностях и о Туи.