Застрявшие. Блюз наших ошибок

И вот, они стоят на вершине горы, потерянные Дхармы лежат мёртвые, а рядом с ним связаны Ева и Неф, с другой стороны двое мёртвых людей, а также двое живых, посреди же распят пока что живой Маркус, а перед ним улыбается Панталеон, размешивая известные лишь ему ингредиенты, которые заставил разыскать Теодора.

– Если честно, я полагал, что всё это окажется много сложнее, – говорил он, посыпая травы. – Но ваша глупость сама вас и победила.

Ева и Неф, которые с ненавистью смотрели на Панталеона всё ещё не понимали что произошло, почему здесь Диана, почему главой был назван Маркус и что вообще происходит.

– Вижу негодования в глазах юной Уваровой и нашего любимого Нефа, – усмехнулся он. – Возможно, я бы и избежал рассказа о том, как я был прав в отношении Дхармов, но я мне всё досталось настолько просто, что не поделится этим не могу, – он подмигнул светловолосой, от чего та поёжилась. – Ева, скажи мне, ты доверяешь Маркусу?

Она свела брови к переносице, тем самым показывая брюнету всю абсурдность данного вопроса в её сторону.

– Разумеется, – сквозь зубы процедила девушка.

Взгляд Панталеона перешёл на Акила.

– А ты, Неф? Ты доверяешь Маркусу?

– Доверяю как самому себе, – он буквально выплюнул эту фразу.

В ответ на эти слова Панталеон расплылся в довольной улыбке, понимая, что даже сейчас, когда его победа практически обретена, у него есть возможность сделать своим «жертвам» ещё больнее.

– И в этом ваша главная ошибка, друзья, – он развёл руками. – Диана тоже искренне верила Маркусу, словно самой себе, однако к чему это привело вас всех? – он кинул взгляд на рыжеволосую.– Маркус, которому все так верили, одержимый жаждой власти и желанием стать главой Дхармов пошёл на предательство, буквально продал мне Диану, чтобы занять её место и тем самым подписал себе смертный приговор.

Ева и Неф синхронно посмотрели в сторону Маркуса.

– Прошу, скажи, что он врёт, – проговорила Уварова, смотря на блондина.

Но тот отвёл взгляд и молчал, Диана же, на которую они посмотрели после него, коротко кивнула, давая понять, что это действительно правда.

– Но жажда власти ослепила дорогого Маркуса и он попался в идеально построенную мною ловушку, – тот склонил голову на бок, смотря на блондина. – Понимаешь ли, целью моей, которую вы так стремительно хотели от меня получить является уничтожение вашего вида, путём связки главы Дхармов с душами всех других, тем самым убив Маркуса – я убью всех нынеживущих Дхармов, они словно техника, откатятся к заводским настройкам и умрут той смертью, которой были должны.

Сейчас он напомнил злодея из любого фильма, который торжествовал перед своей победой, искренне веря в неё. Погода тоже, словно ощущала это и угнетала обстановку дуновениями ветра и тучами, которые закрывали всё небо.

Собирался дождь, гремел гром, ветер обмораживал своим дыханием и заставлял ощущать себя где-то внутри, под кожей, близ костей.

В этим минуты, когда уже, казалось, ничего нельзя было исправить, каждый думал и размышлял о своём, пытаясь понять, что за жизнь он прожил и каким образом пришёл к такому её, не совсем логичному, концу.

Маркус злился на себя, не только за то, что предал, а за то, что так относился ко всему, что его окружало и уже принимал свою смерть как данность, с пометкой на то, что он действительно это заслужил. Ева боролась с чувством ненавистью к самой себе и разочарование в Маркусе, ведь да, можно свалить всё на то, что он поступил неправильно, вновь выбрал власть, а не что-то иное, но вина, по её мнению, была в том, что вовремя она не заметила это, не помогла и не поддержала и вот к чему это привело.

Неф испытывал боль и одновременно облегчение. Второе от того, что Диана не бросала его, действительно любила, жаль, что времени вместе у них оставалось настолько мало. Первое же он испытывал от того, что слепо верил другу, который его предал и дело было даже не в продажи Дианы….он видел как Неф мучился, знал, что он мучается зря и ничего не сделал для того, чтобы это исправить.

Очередной раскат грома, сверкнула молния, с неба одна за одной начали капать капли дождя, маленькие, совершенно незаметные по одиночке, но ужасно сильные, когда все вместе, словно люди.

– Пора становится человеком, – Панталеон посмотрел на напиток, который сотворил.

Взяв рядом чашу, он опустил её внутрь, набирая до кроев, после чего залпом выпил, вкус был не особо ему приятен. Всё-таки там была кровь четверых мертвецов, четверых живых и его собственная.

После он зачерпнул ещё и передал этот напиток Теодору.

– Проследи, чтобы она выпила всё до последней капли, – с этими словами он всучил ему чашу, а сам схватил нож.

Он подошёл к Маркусу и начал вырезать на его теле символы, каждый из которых символизировал жизнь, смерть, стихии природы, ад, рай, Нараку и наконец человека, которым тот родился изначально.

В ответ на то, что он делал тело отдавалось болью, всё-таки Дхармом он ещё оставался и каждый порез он ощущал на себе, но сделать это и сотворить ему хотелось самому. Любая вообразимая боль не могла сравнится для него со сладостью собственного триумфа.