Застрявший в Великой Пустыне (СИ)

— Прорвёмся, иноземец. Не ссы в песок, не делай пыли. Твоя задача вести нас по этому лабиринту, остальное тебя не касается. А если другие проводники увидят, что ты плохо справляешься — пощады не жди!

Вот где таких твердолобых берут? В своё время Хат говорил примерно то же самое, пока весь караван не превратился в шведский стол для рвачей. И я не сомневался, что Ёнаха ждёт похожая участь. И ведь не увильнёшь никуда — по пятам идут сразу две телохранительницы, которые могут моментально переквалифицироваться в палачей. Не будь их рядом, я бы скорее всего попытался незаметно отстать и на первой же развилке уйти на юг. Подальше от этих дуболомов с одной извилиной.

Вместо этого отряд продолжил нестись строго на запад, пока не увяз в небольшом болотце посреди одного из ущелий. Глинистая почва здесь оказалась необычайно влажной, и ноги проваливались в неё по щиколотку. Даже лёгкому рою пришлось несладко. Проводники дружно удивились наличию воды, которой отродясь здесь не было, а я сделал себе выговор за невнимательность к деталям. Почва в этом месте была заметно темнее, и лишь теперь стало понятно — почему. Вот, оказывается, куда водица подевалась…

Скорость упала до неприличия, и нас понемногу начали догонять первые людоеды. Шустряки не отличались впечатляющей комплекцией, поэтому их без труда вырезали разведчики Багровых которых возглавил Фэнг. Мечник всей душой жаждал реванша, так что особо не церемонился с врагом. Двойка тоже не вытерпела и сорвалась на помощь, хотя прямых приказов ей не поступало. Тина выругалась ей вслед, но останавливать подругу не стала.

Наверное, ей действительно лучше выпустить пар.

К счастью, топкое место вскоре закончилось, но уже в следующем каньоне отряд уже встречали с распростёртыми объятьями. Сперва сверху на наши головы полетели камни, а потом путь перегородила целая толпа людоедов. Никак не меньше сотни. Рассмотреть детали у меня не вышло, но эти дикари точно не брезговали ни оружием, ни допотопной бронёй. А сзади всё больше напирала преследующая орава.

Когда бегущему впереди нас воину снесло голову удачным попаданием камня, забрызгав нас с Тиной кровавыми соплями с ног до головы, я окончательно понял, что ловушка захлопнулась. Но Ёнах не видел в этом большой проблемы, проревев на всё ущелье:

— Вперёд! На прорыв!

После чего так стремительно рванул навстречу темнеющей армаде, что его плащ разлетелся за спиной подобно крыльям. Вслед за красным демоном побежали остальные, не утруждая себя боевыми кличами. Зато дикари отрывались по полной программе, словно толпа угашенных металлистов на рок-концерте. Я всё же отбросил потерявшую всякую актуальность палку и подобрал с земли саблю, выпавшую из рук погибшего воина. Орудие с односторонней заточкой оказалось увесистым, но вместе с тем внушало хоть какую-то уверенность. По крайней мере я больше не ощущал себя ощипанной уткой на кухонном столе.

Только повоевать толком не вышло — шедшие впереди наёмники во главе с Ёнахом бешенным вентилятором врубились в толпу людоедов, только ошмётки по сторонам полетели. Нас наконец-то нагнала залитая кровью Двойка и мы вместе с остальными отставшими поддали газу, чтобы успеть проскочить самый опасный участок.

Увы, получилось это далеко не у всех. Слишком большим оказался перевес в численности. На каждого нашего бойца приходилось по трое-четверо людоедов, к которым постоянно приходило подкрепление. То есть на месте убитого дикаря тут же возникал новый, а то и сразу несколько. Не сооруди Ёнах на голом энтузиазме прорывной клин, разрубивший беспорядочное построение канибалов, нас бы просто завалили трупами.

Мы неслись что есть сил вперёд, а вокруг творился форменный ад. Людей забивали булавами, рубили на части, а то и вовсе пытались загрызть, навалившись толпой. Раскрашенные под Хохлому недобитки на земле то и дело пытались схватить бегущих за ноги. Если не повалить на землю, то хоть на секунду задержать, чтобы подоспевшие сородичи успели с ними расправиться.

Меня самого едва не сцапали, но я успел увернуться и пнуть живой капкан по лицу. За то едва не поплатился, так как не заметил ещё одного ползуна, притворяющегося мёртвым. Пришлось рубить жилистую руку и внутренне содрогаясь от ужаса и восторга. Сабля едва справилась с этой задачей, как и я сам. Зато появился ещё один маленький повод гордиться собой.