Заступник

— Дарси хорошо справляется с работой по дому, — признала знахарка. — Она рубит дрова почти так же быстро, как твой парень, и хорошо варит кашу. Вот только ее толстые руки не совсем подходят для лечения больных, и у нее мало склонности к искусству Травницы. Из Дарси выйдет приличная повивальная бабка — любая дура способна вынуть ребенка из утробы, — а в деле вправления костей ей вообще нет равных. Однако более тонкая работа не для нее. Я начинаю рыдать, когда представляю ее в роли целительницы.

— Ты будешь плохой женой Гареду, если не можешь приготовить самый простой обед! — кричала Элона.

Лиша нахмурилась. Насколько ей известно, мать ни разу в жизни не готовила. Она практически не спит уже несколько ночей кряду, а Спаситель не позволяет матери как-то помочь дочери.

Девушка вместе с Бруной и Дарси целыми днями ухаживает за больными. Она схватывает все на лету, и Карга ставит ее в пример своей помощнице, которая не обращает на это никакого внимания.

Похоже, Бруна хочет взять ее в ученицы. Старуха не настаивает, однако и не скрывает своих намерений. Только ведь надо думать и о бумажном деле отца. Она с детства работала в мастерской, занимавшей большую часть дома. Писала письма за неграмотных селян и делала бумажные листы. Эрни говорит, что у нее талант. Ее переплеты выглядят красивее, чем его собственные. А еще Лиша любит украшать свои страницы лепестками цветов. Дамы в Лактоне и Форт-Ризоне платят за них больше, чем их мужья за простые листы.

Эрни мечтал уйти от дел и передать мастерскую Лише, а Гаред пусть занимается тяжелой работой. Однако девушка не проявляла большого интереса к бумажному делу. Если она и занималась изготовлением бумаги, то лишь с тем, чтобы побыть с отцом и отдохнуть от нападок матери.

Элоне нравилось получать деньги, но мастерскую она ненавидела из-за ее щелочного запаха и шума, производимого шлифовальной машиной. А Лиша с отцом скрывались там от сварливой женщины и веселились так, как не могли позволить себе дома.

Громкий смех Стива отвлек Лишу от работы. Она нарезала овощи для тушения. Стив сидел в общей комнате на месте ее отца и попивал эль. Элона примостилась на ручке кресла и вовсю хохотала, обнимая мужчину за плечи.

Лише захотелось превратиться в демона огня и обдать эту парочку пламенем. Она никогда не чувствовала себя счастливой под одной крышей с Элоной. Только теперь девушка больше всего думает об историях, рассказанных Бруной.

Мать не любила ее отца. Считала дочь злой шуткой Создателя. И она не была девственницей, когда Эрни пронес ее за обереги в свой дом.

Почему-то именно эта деталь больше всего расстраивала Лишу. Бруна говорит, что нет греха в том, если женщина предается плотским утехам с мужчиной, однако лицемерие матери причиняло ей душевную боль. Элона способствовала изгнанию из деревни Клариссы, скрывая собственную распущенность.

— Я не буду такой, как ты, — поклялась Лиша. Она отпразднует свадьбу и отдастся мужу на брачном ложе. Так учит Спаситель.

Элона визгливо смеялась шуткам Стива, и Лиша начала мурлыкать себе под нос, чтобы заглушить шум. У нее чистый и сильный голос, Пастырь Майкл постоянно просит ее петь во время службы в Святом доме.

— Лиша! — раздался громкий крик матери. — Прекрати свои трели! Мы тут из-за тебя собственных мыслей не слышим!

— Не похоже, чтобы вы о чем-то думали, — пробормотала Лиша.

— Что ты сказала? — раздраженно спросила Элона.

— Ничего!

Они сели к столу после заката, и Лиша с гордостью наблюдала за тем, как Гаред соскребает испеченным ею хлебом остатки тушеных овощей, доедая уже третью порцию.

— Она не очень хорошо готовит, Гаред, — просила извинения за дочь Элона, — однако еда довольно питательная, если при этом зажать нос.

Стив, попивающий эль, громко фыркнул. Гаред рассмеялся, а Элона взяла салфетку с колен Эрни, чтобы вытереть лицо Стива. Лиша взглянула на отца, ища поддержки, но тот уткнулся в тарелку и не поднимал глаз.

Не в силах более терпеть происходящего в доме, девушка удалилась в свою комнату, только и там не могла найти покоя. Она забыла о том, что мать отдала ее комнату Стиву. Огромный лесоруб нанес грязи и оставил следы сапог даже на ее любимой книге, лежащей у кровати.

Девушка вскрикнула и бросилась к своему сокровищу. Обложка безнадежно испорчена. Постельное белье из мягкой ризонской шерсти испачкано неизвестно чем и воняет смесью пота и дорогих анджирских духов, которые любила ее мать.

Лише стало плохо. Она крепко сжала в руках бесценную книгу и побежала в мастерскую отца, плача и безуспешно пытаясь отчистить обложку. Там и нашел ее Гаред.

— Так вот где ты прячешься, — проговорил он, подходя к девушке и собираясь обнять.

Лиша уклонилась от него, вытирая глаза и пытаясь успокоиться.

— Мне просто хотелось побыть одной.

Гаред схватил ее за руку.

— Ты обиделась на шутку матери? — спросил юноша.

Лиша покачала головой и хотела вновь отстраниться от него, однако парень крепко держал ее.

— Я смеялся над папой, — объяснил он. — Твои тушеные овощи мне очень понравились.

— Правда? — вздохнула Лиша.