Заступник. Твари третьего круга

   – Диких зверей. А еще, говорят, в лесу появилось кровожадное чудовище. Вдруг нападет, а вы тут совсем один.

   Хозяин избушки внимательно посмотрел на него.

   – Зачем же ты в лес убежал, если боишься? Нет никаких чудовищ, Ник. А если бы и были, человек пострашнее любого чудовища будет. То, что люди друг с другом вытворяют, ни с каким зверем не сравнится.

   – А как же… Темный Город?

   – Страхом и наказанием от зла удержать невозможно. У кого оно в сердце гнездится, рано или поздно все равно совершит. Найдет лазейку, чтобы наказания избежать. Толкнет, ударит, побьет, снасильничает, а потом побежит спасать убогих и сирых. Чем больше поучают нас: не убивай, не калечь, не причини вреда, тем больше хочется, потому что лукаво сердце человеческое и крайне испорчено. И это в природе человека.

   – Но не все ведь такие. Бывает, что случайно… Человек не хотел, а так само получилось, а за это все равно Темный Город, – вырвалось у Ника.

   – Бывает, – лицо Дугала потемнело. – Жизнь несправедлива. И наоборот тоже бывает. Злодейство не в одном мордобое и не в физической расправе заключается, оно ведь и поизощренней бывает. Можно своровать, аферу похитрее выдумать, припугнуть так, что человек из страха добровольно на любую гнусность согласится. Да и убить можно не только делом, а словом, например.

   – Таких преступников ловят полицейские. Бац снотворным, потом сетью опутают и в машину.

   – Полице-е-е-йские! – насмешливо протянул Дугал. Да что они могут? Им за злодея отбывать наказание в Темном тоже не охота. Ну, изолируют его от честных людей на время, да и отпустят. Что ему сделается? За такое в Темный Град не сошлют… Прямого вреда нет. Вот и ходит такой убийца по свету, как порядочный человек. Не в коме – не тать. Так, вроде, в народе говорят?

   – Так вы тут от людей прячетесь?

   – Прятался. Давно. Лет десять тому назад, – ответил Дугал. – И не столько от людей, сколько от самого себя. А сейчас… просто живу.

   – Дядя Дугал, если человек уходит в Темный… Там очень страшно?

   Хозяин сторожки посмотрел неприязненно:

   – Страшно? Описывают ли эти семь букв то, что испытывает убийца, вернувшись на место преступления? Или что чувствует нерадивая мать, бросившая младенца, а потом встретившая его через двадцать лет? Или беспечный турист, от чьей брошенной сигаретки разгорелся пожар и уничтожил целый лес со зверьем и грибниками, – что он переживает, оказавшись на пепелище?

   Ник тяжело сглотнул, не зная, что ответить.

   – В древних книгах пишут, что Град Темный – это наш прежний дом, где мы раньше жили, – продолжил Дугал, глядя исподлобья. – Мир, который мы испоганили и уничтожили, населив его всеми ужасами, на которые только способен извращенный ум человека и лукавое сердце. Народ наш погряз в нечистоте, осквернил свой дом, и он стал преисподней. Окончательная и предопределенная гибель настигла наш народ и превратила жилище светлое и радостное в Град Темный. Все истребилось, и лишь малый остаток избежал гибели, отыскав путь спасения в этот мир, и укрылся здесь, чтобы начать населять землю заново. Да только не отпустил насовсем старый мир своих детей. Каждый раз, когда совершает человек черное дело, притягивает его Град Темный, чтобы страшились и трепетали, и помнили, что связаны мы с ним непостижимой тайной – ночными кошмарами, которые суть наказание развращенным человекам, чьи помышления зло во всякое время. Рано или поздно род человеческий сгинет, если не одумается и не изменится. Безлюдье уже поглотило большую часть нашего мира. Знаешь, что оно такое?

   – Что?!

   – Безлюдье – суть мерзость запустения, поселившаяся в наших сердцах, разделившая мужа и жену, отцов и детей. Настроившая брата против брата. Понял?

   Никел неуверенно кивнул. От таких разговоров стало еще неуютней.

   – Но не оставил Вечный Отец человеков и послал Заступника облегчить наказание и напомнить, что все мы лишь странники и пришельцы в этом мире. Беженцы. Все бежим от чего-то. Кто от людей, кто от проблем, кто от себя. И всяк желает новую жизнь начать. А ты от чего бежал?

   – Из-за меня человек один… и мама… – выдохнул Ник.

   Предательские слезы побежали по щекам.

   Дугал положил тяжелую руку ему на плечо.

   – Плачь, сынок. Не стесняйся. Это тяжкий груз. Жаль, что я ничем не могу тебе помочь.

   – Все вышло случа… У меня не получи… его спас… Я старался выгна… мглу, правда-правда! А она такая черная и злая, – выпалил он почти скороговоркой, глотая окончания слов вместе с горькими слезами.

   – Ты прогонял сны? – густые брови Дугала поползли вверх.

   – Угу, – Ник всхлипнул, и ему стало легче оттого, что слова наконец-то сорвались с губ. Дугал ему поверил и пожалел. Коснулся не только рукой, но и сердцем. Ник видел, как светлые, словно сделанные из бутылочного стекла, глаза этого большого угрюмого человека светятся пониманием и сочувствием. Почему-то признаваться ему в том, что он сделал, совсем не стыдно.