Заступник. Твари третьего круга

Ник кивнул, заглядывая ему в глаза:

— Я знаю, ты же из-за меня с ним… Ты всегда меня спасаешь. Ты, как Зоркий Рыцарь.

Сердце сжалось от благодарности к братишке, но черная полынья на речке снова дохнула на Фолка морозом. Теперь всегда так будет, понял он, даже в самый жаркий летний день. Но Нику он об этом не расскажет. Пусть хоть для него он останется рыцарем. А другие не узнают.

Фолк потер переносицу:

— Отец знал? Он этого от тебя требовал? Такой помощи?

Ник прижался к его груди, крепко обхватил руками:

— Теперь у нас все будет по-другому, правда?

— Да… Ники, ты умеешь держать язык за зубами? Обещай, что никогда никому не расскажешь, что можешь победить Темный. Если кто-нибудь кроме меня узнает, то даже я не смогу тебя защитить. Понял?

— Угу! Давай бороться?

— Да я ж тебя в два счета…

Фолк позволил братишке пару раз одержать победу в шутливой драке. Потом уложил на обе лопатки, пригвоздив к подушке, и начал щекотать. Ник извивался, хохотал, пока не закашлялся. Фолк поднялся и заботливо поправил одеяло:

— Ладно, отдыхай.

— А можно…

— Чего тебе еще?

— А можно я буду твоим оруженосцем? Ведь у Зоркого Рыцаря есть Рорки, который всегда ему помогает. Можно я буду твоим Рорки?!

Глава 3

Сирень окружала беседку сплошной зелено-бело-фиолетовой стеной. Крупные бугристые кисти свешивались внутрь, наполняя воздух тяжелым сладким ароматом.

Ланка опустила голову, уткнулась взглядом в вырезанную на деревянном сиденье надпись: «Гайка сука усни навсегда!» Тщедушная гусеница, складываясь, как перочинный нож, ползла, старательно повторяя контуры чьего-то крика души. Мик сел рядом, прижался грудью к спине. Сквозь футболку Лана чувствовала, как часто колотится его сердце.

Мика зашептал, обдувая горячим дыханием застывшую шею:

— Лан, я… Мы сегодня…

Ланка вслед за гусеницей вела пальцем по глубоко выдавленным буквам: «У-с-н-и…» Вспомнился тот единственный раз, когда она попала в Город. Ненадолго — провинность была пустячная. Но ей хватило. Теперь Ланка очень тщательно следила за собой.

— Лана, ты мне очень… — Мика сглотнул. — Ты мне нравишься, и я…

Сухие губы обожгли кожу за ухом. Ланка на мгновение утопила палец в точке под восклицательным знаком и вскочила, выворачиваясь из жадных объятий. Принялась перебирать мелкие, плотно прижатые друг к другу соцветия:

— Надо найти пятилепестковый цветок и можно загадать желание! Знаешь? Мне не везет никогда — сто раз искала, и никак не попадаются. Вот Талька уже раз пять находила. Его надо съесть. Только она, дурочка, съест, а потом мне рассказывает, что загадала. А рассказывать нельзя — не сбудется! Я бы ни за что не разболтала…

— Лана!

Мик развернул ее к себе, и Ланка очень близко увидела серые глаза, высокие скулы с двумя яркими пятнами румянца и недавно поджившую трещинку на нижней губе. Почувствовала кисло-сладкий запах дешевого вина. Сегодня у Мика был Последний День. Большой компанией посидели в кафе, затем шлялись по парку, окутанному чистой зеленой дымкой молодой листвы. Неожиданно Мик потянул ее за руку и заставил свернуть на узкую тропинку, уходящую в заросли.

— Что?..

— Погоди, сейчас увидишь!

Кое-где земля еще не подсохла, и приходилось обходить жирную черную грязь по редкой травке, пружинящей под ногами. Кроссовки скоро промокли. В одном месте тропинка превратилась в болото. Ланка замерла в нерешительности, но Мик легко подхватил ее на руки и, с чавканьем выдирая ноги из топкой грязи, перенес на другую сторону. Ланка замерла, как птица в кулаке, чувствуя одной щекой острую выступающую ключицу, а другой — теплое частое дыхание.

Оказавшись на сухом участке, он аккуратно опустил ее на землю.

— Вот и все, подумаешь — лужа!

Ланка отвела глаза и, не глядя, шагнула куда-то в сторону. Мик убрал руки и внезапно охрипшим голосом произнес:

— Вот. Пришли.

Почему-то, как только они оказались в беседке, все пошло не так. Легкая радость общения сменилась неловким молчанием. Ланка присела на узкую скамейку, которая тянулась вдоль стен, и прилипла взглядом к глупой надписи, вероятно оставленной здесь неудачливым отвергнутым мальчишкой.

Теперь, глядя в серые глаза Мика и пытаясь разгадать, что за странное выражение прячется в них, Ланка вдруг испугалась неизвестно чего. Она попыталась отодвинуться, но смогла лишь прогнуться, чувствуя, как упирается в поясницу край ограждения.

— Лан, ну что ты… Иди сюда… Ты такая… красивая сегодня, Лана…

Мик, глотая слова, шептал бессвязную чепуху и все сильнее наваливался на нее. Трясущиеся ладони обожгли спину, как два горчичника. Ланка уперлась кулаками в грудь парня, попыталась оттолкнуть. Аромат сирени на мгновение сменился мертвым дыханием Темного Города, и руки бессильно упали. Ланка едва не задохнулась:

— Мик, нет… Подожди, пожалуйста, Мика… не надо, слышишь! Мик!

— Не бойся, Лан, не надо бояться! Все будет хорошо! Ты мне так нравишься! Я… Я люблю тебя!