Застывшая тень

Да, правы были геологи, заявляя, что когда-то весь континент представлял собой дно океана, и не ошибался и Софр, установив морское происхождение современных растений и животных. Поскольку, кроме водяных и наземных форм, не было найдено почти никаких следов жизни иного происхождения, то, безусловно, последние произошли от первых.

Но, к сожалению, этот вывод никак не складывался в законченную теорию, потому что в ходе раскопок были сделаны и другие находки…

Во всей толще перегноя и в верхнем слое ила попадалось огромное количество человеческих костей. Ничего необычного в строении этих скелетов замечено не было, и Софр был вынужден отказаться от мысли найти здесь следы переходных стадий, которые могли бы подтвердить его теорию. Все эти кости были самыми обыкновенными человеческими костями. Однако очень скоро была установлена одна примечательная закономерность — до определенного периода, который, по приблизительным подсчетам, завершился две-три тысячи лет назад, чем древнее были кости, тем меньшего объема были черепа. Но до этого временного пласта процесс шел в обратном направлении — чем глубже заглядывали в прошлое, тем больше был объем черепов и, следовательно, размеры мозга.

Максимальная величина черепа встречалась среди довольно редких останков, найденных на поверхности илистого слоя.

Их тщательное исследование не позволило усомниться в том, что в ту далекую эпоху люди стояли на более высокой ступени умственного развития, чем их потомки, включая и самих современников Софра.

Следовательно, на протяжении шестнадцати или семнадцати тысячелетий происходил явный регресс, за которым следовал новый подъем.

Софр, взволнованный этими странными фактами, еще больше углубился в свои раскопки. Был тщательно взрыт слой ила на такой глубине, что, по самым осторожным подсчетам, найденные отложения относились к эпохе, отстоящей на пятнадцать-двадцать тысячелетий. Под этим слоем, к всеобщему удивлению, были найдены едва заметные следы перегноя, а еще глубже — известняки различных пород. Но изумлению не было границ, когда и на этой таинственной глубине были обнаружены человеческие останки, а кроме того, обломки орудий, машин, глиняные черепки, обрывки надписей на незнакомом языке, художественно обработанные камни, хорошо сохранившиеся статуи, искусно высеченные капители и многое другое.

Все найденное приводило к логическому заключению, что около сорока тысяч лет назад (то есть за двадцать тысяч лет до того момента, когда внезапно, неизвестно откуда и как, появились первые представители современной расы) на этом месте уже жили люди, достигшие очень высокого уровня цивилизации.

Таково было официальное заключение. Однако существовал один инакомыслящий. Им был не кто иной, как сам Софр.

Предположение, что древние люди, отделенные от современного человечества пропастью в двадцать тысяч лет, первыми населяли Землю, казалось просто безумием. Откуда же произошла, в таком случае, современная раса, если у нее не было никакой связи с далеким прошлым? Трудно было принять эту абсурдную гипотезу, но и не следовало приходить к выводу, что загадочные обстоятельства вообще необъяснимы. Можно не сомневаться, что они будут разгаданы, а пока лучше исходить из принципов, не противоречащих здравому смыслу.

Жизнь на планете делится на две фазы: дочеловеческая и человеческая. Вначале на Земле происходили вечные превращения, поэтому она и была необитаемой. Позже земная кора затвердела, и на этой твердой опоре возникла жизнь. Ее зарождение началось с простейших форм, которые, развиваясь, воплотились в самое позднее и совершенное произведение эволюции — человеческое существо. С появлением первого человека начинается прогресс. Медленно, но уверенно человек движется к своей цели — совершенствованию познания и владычеству во вселенной.

Глубоко задумавшись, Софр прошел мимо собственного дома. Раздосадованный, он повернул обратно. «Как, — думал он, — возможно ли, чтобы человек уже четыреста веков назад находился на равной нам, а то на еще более высокой ступени развития? Может ли быть, что все его знания и открытия бесследно исчезли, и потомки были вынуждены начать все сызнова, как если бы они первыми появились на этой необитаемой до них планете? Но думать так — значит отрицать будущее, отрицать пользу собственного труда… Возможно ли, что весь прогресс, достигнутый человечеством, так же непрочен, как мыльный пузырь?»

Софр остановился у своего дома. «Упса ни! Артшок! Нет! Никогда! Андарт мир ос спа! Человек — властелин мира!» — шептал он, входя в дверь.

* * *

Немного отдохнув, зартог с аппетитом поел, затем снова прилег, чтобы, как обычно, вздремнуть после обеда. Но вопросы, над которыми он размышлял, возвращаясь домой, неотступно преследовали его, мешая уснуть.