Застывший Бог

А ключиком к этому был Запслав. Единственный свидетель. Варяги не бросают и берегут своих, да. Поэтому я сделал для Запслава все что можно. Но все же я бинтовал его, и ухаживал за ним, и вливал ему воду в посиневшие губы, и заботливо поправлял куртку над головой, и укрывал когда похолодало... все это я делал еще и с той мыслью, что он - ключ. И он должен дожить до врачей, и жить дальше. Не знаю насколько это увеличило мою заботливость. Не знаю где провести эту грань - между добросовестной помощью товарищу по корпорации, и нежной заботой из-за глубокого личного интереса. Надеюсь, эта грань была только у меня внутри, и в действиях разницы не проявлялось...

Итак, днем я передремал вполуха в вертолете, добирая запас сна. А ночь коротал наверху, на корпусе нашей засыпанной машины, чтобы не пропустить спасателей, но периодически спускался вниз, чтобы проведать моего тяжелого товарища. Говорят, ночью в пустыне надо опасаться скорпионов, и прочих хладнокровных гадов, которые радостно ползут к тебе, чтобы погреться твоим теплом, а после жалят тебя за неловкое движение. Не знаю, я так и не увидел ни одного. То ли оттого что я бодрствовал, то ли оттого что пустыня совершившая рывок, временно прихорошила песками этих своих детей...

Сперва я услышал их. Ровный рокочущий звук, далеко разносящийся в пустыне. Шум двигателей, негодующий рев воздуха рассекаемого лопастями. Где-то в темноте, далеко шли вертолеты. Наши? Или... Еще не так давно спасательные операции были прерогативой дня, а ночь опускала занавесу над любым действом. Потом появилась возможность разгонять ночную тьму прожекторами. Теперь, когда появились тепловизоры и ПНВ, спасатели могли вести поиск не конфликтуя с ночью - она уже мало чем могла им помешать. Особенно в случае поиска живых - тех кто еще давал тепло... Вертушки шли разнося свой рокот в ночной темноте.

Я поднялся с корточек, выпрямился, поежился от холодного ветра. Вытащил из поясного кармашка свою ракетницу, снял большим пальцем с предохранителя, взвел курок, устремил руку в ночное небо и нажал на спуск. Бахнуло, дзынькнула стрелянная гильза и вверх змеясь устремилась рукотворная звездочка, борясь с силой тяготения и темнотой. Пустыня осветилась ярким резким дрожащим белым светом, и все вокруг в этом освещении вдруг показалось какой-то ненастоящей, неживой картинкой. Будто и не пустыня здесь была, а декорация для какой-то сцены из приключенческого кино.

Звездочка в небе прожила свою жизнь, прогорела, и устало потухла. А я снова взвел курок и повторил, - как будто некий ритуал борьбы с темнотой. И еще. И на третий раз из рокочущей вертолетными двигателями ночной темноты, вдалеке вдруг вылетела горизонтально земле зеленая дуга сигнальной ракеты. Так могли пустить сигнал только с вертушки, - в сторону чтобы не задеть собственный несущий винт, - знак что заметили. Я увидел этот далекий сигнал, и мне вдруг стало спокойно. Наверно до этого я не понимал, как напряжен. Наверно я сам себе рассказывал, как я спокоен, и потому не замечал своего... испуга. А теперь ко мне шла помощь.

Я подождал, и не торопясь, с интервалом выпустил в небо еще две ракеты, слушая все приближающийся рокот. Черная тень прошла надо мной, развернулась и зависла закрывая звездное небо. Недовольный песок пылясь вихрями зазмеился, убегая и из-под воздушного столба нагнетаемого винтом. Вспыхнуло все вокруг - ночь отступила под светом мощного прожектора. Вжикнуло - и из под пуза винтокрылой машины на землю змеясь упал трос, а через пару секунд по нему заскользили вниз темные фигуры людей с автоматами, держащие ноги "уголком".

Секунда, и отцепивший карабин от своей "пуповины" первый из сверзившихся подскочил ко мне. На рукавах пустынки в резком свете прожектор были отчетливо видны шевроны с силуэтом лабриса. Свои...

- Десятник Чекалин, - низким голосом прокричал мужик, силясь перекрыть рев нависшего над нами вертолета. На всем лице которого я из-за вертикального света и панамы мог видеть только силуэт могучего носа "картшкой".

- Михаил поморцев, - представился я в ответ.

- Один?

- Второй там, - махнул я рукой на полупохороненную машину за спиной. - Ранен, но транспортабелен. Нужно как можно быстрее к медикам.

Чекалин кивнул, зажал тангенту рации на плече, и закричал глядя наверх, что нужно носилки. А сверху по тросу тем временем все спускались люди. Второй, третий, четвёртый у которого вместо автомата был чемодан с красным крестом... И наконец пятый солдат, ничем не отличимый от остальных, отбежав от троса подошел ко мне, придерживая автомат левой рукой сбросил с головы панаму, так что она повисла на шее на подбородочном ремне, отвел на держателе укрепленный на голове монокуляр, и тем открыв лицо и русую шевелюру, весело крикнул:

- Здравствуй побратим! Хочешь вынесу тебя отсюда на плечах?! Айда на закорки!

- Лучше прокати на вертолете, Каря, - крикнул я ему в ответ. И несмотря на дикую усталость, почувствовал, что слабо улыбаюсь.

***

Часть вторая.

...Земля и люди перестали быть ценностью, вот в чем штука.