Застывший Бог (СИ)

Ответила царица: – Не лгала я тебе, когда сказала, что некогда жила в городе богов. Это истина, равно как и то, что господина моего звали Вритра. Твой Бхага Индра закрыл дверь своего града перед моим господином и народом его. А потом господин твой Индра убил господина моего. А вы, – его верные псы, убивали моих братьев и сестер, и пятнали снег нашей кровью, и охотились на нас, и в том была ваша радость. И вот, ты сам впустил беду в свой дом, ибо ты царь-Йима, поистине самый глупый среди людей. И ныне месть моя сладка.

Сказал Йима: – Вижу, что ты предала меня.

И вытащил Йима свой меч, и подступил с ним к Царице. Но не было в ней страха, и смеялась царица смехом холодным как вечный лед, и сказала такие слова:

Знай же, Йима, ничтожнейший из царей, что когда я убила Сердце града твоего, то могла бы бежать, и быть живой, и наслаждаться своей местью, но она была бы не полной. Вот почему я не показала тебе своих пяток, и вот почему ты нашел меня здесь, у усыпальницы господина твоего. Знай же, что был у меня черный яд. И я влила этот яд в усыпальницу господина твоего, и пропела заклинания свои. И я с помощью хрустальной усыпальницы разбудила твоего господина ровно настолько, чтобы яд проник в его жилы, и въелся в кости, и проник в сердце, и скопился в печени, а потом снова погрузила его в сон. И яд мой создан господином моим Вритрой, еще когда он был жив. И яд этот таков, что даже богам не избежать его. И теперь знай – о глупейший и ничтожнейший из царей, что я не только погубила твой град, но и отравила твоего господина. И в тот самый момент, когда твой господин Индра проснется – он умрет страшной и мучительной смертью. И теперь месть моя полна и сладка как дикий лесной мед, и я могу умереть спокойно, видя свою победу в твоем бледном лице. Потому, муж мой Йима, опусти на меня свой меч, а потом иди к нашим детям. Ибо моя кровь течет в их жилах и смешивается там с твоей кровью, при каждом ударе их сердец. А потом подумай, не будет ли лучше тебе вложить свой меч в ножны своего сердца, потому что люди твои, что стоят позади тебя, смотрят на тебя так, будто из плеч у тебя выросли ядовитые змеи. О, поистине, моя месть сладка!

И Царица смеялась, даже когда Йима занес на ней меч. А когда Йима опустил меч, и Царица упала, то увидел он, что кровь её черна как ночь. И повернулся Йима к людям своим, и те смотрели на него, и не было у них для него слов, потому что отныне он был проклят для людей. И с тех пор Йима утратил фарр – царскую благодать, и перестал быть царем, и был изгнан, и никто не знает где кончил он свои дни.

Вара же начала вымерзать. Перестал гореть на улицах рукотворный свет, и охладели покрываясь инеем стены её, и нечем было питать легкокрылые виманы и другие чудеса богов. А льды и снег вокруг Вары были все еще сильны. И никто не осмелился разбудить Индру, – господина своего.

И собрались люди Вары Индры, и сказали: Если останемся здесь, никто из нас не дождется тепла. Нужно уходить туда, где льды уже отступили и обнажили землю. И выбрали люди нового царя, и стали готовится к великому Исходу.

Но перед тем, как люди покинули свой умирающий дом, самые верные ближние Маруты Индры, взяли виману что еще могла летать, и поместили в неё усыпальницу господина своего, и увезли её из града, и скрыли от глаз в месте, где никто не потревожил бы господина их. И никто с тех пор не знал где находится усыпальница Индры.

А люди города собрали пожитки свои. И вышли в путь трудный, дабы изведать и холод и голод, и напасти, и тяготы пути, потому что когда лишились они бога своего и защитника своего, такова теперь была их чаша.

Я закрыл старую книгу, и задумался... “Что бы ни делали боги, это никогда не бывает плохо”. Так когда-то сказал древний грек по имени Софокл. Странно что он пришел к такой мысли, если вспомнить греческую мифологию... И вот у меня в руках еще одна история богов. Распри, невозможность договорится, постыдные дела – даже не для себя, а все во имя общего блага, естественно. Что бы ни делали боги, это никогда не бывает плохо... Люди научились тому же. Кто сможет отрицать, что боги создали людей по своему образу и подобию? А Йима... Что он должен был почувствовать, поняв что сам впустил зло в свой город? Он сам убил свою жену. А дети? Его сыновья? С наполовину черной кровью, но все-таки, – его сыновья. Что с ними стало? Что он с ними сделал? Поднялась ли рука? В книге на это не было сказано про это, но...

Долго сидел я, глядя на уютную лампу под стеклянным голубым абажуром. А передо мной вставали тени прошлого, оживленные старыми словами из книги. Опускались на землю гремящие корабли, прибывшие из бесконечной черной бездны. Выходили из них гордые покорители небес в блестящих одеждах. Строились города. И все были братья, – пока не пришла беда. Тогда братья достали оружие.

Я взял книгу, поднялся со стула и пошел в комнату к деду.

- Прочитал? – Спросил меня дед, когда я постучав, вошел к нему.

- Ага. Дед? То что здесь написано, правда?