Засыпайка в рыбацкой деревне

— Хочу домой! — ответил двойник. — В городе ужасно неудобно жить. Столько машин, и троллейбусов, и трамваем… А какие высокие дома! Только и знаешь, что взбираешься по лестницам, потому что в самодвижущиеся шкафы я входить не решаюсь!

— Я тоже хочу домой, — признался Засыпайка. — Но я как раз скучаю по городу. Похоже, каждый из нас может как следует действовать только у себя дома.

— Ты прав, — согласился собрат по профессии.

Солнце, уходившее за лес, выкрасило облака в розовый цвет.

Море позеленело, потом пожелтело и, наконец, успокоилось на вечернем сером цвете. По ту сторону бухты на мысу зажегся огонек. Погорел недолго и погас. Потом опять зажегся и опять погас.

— Что это? — спросил Мати.

— Маяк, — ответил дедушка. — Огнем он показывает путь кораблям.

— Так же, как кясмуский? — спросил Мати.

— У каждого маяка свой огонь, — объяснил дедушка. — По нему капитаны знают, куда держать курс.

Дедушка посмотрел на мигающий вдалеке маяк, посмотрел на бабушку Салме, на лице которой плясали отблески костра, наклонился к ней и шепнул:

— А мой маяк — ты! Ты все эти годы указываешь мне путь.

Бабушка умилилась и тайком утерла слезу, но этого никто не заметил. Никто, кроме нее, не слышали дедушкиных слов.

Все сидели молча и смотрели на языки пламени. Папа подложил в огонь сухие ветка можжевельника. В воздух взметнулись искры, напомнившие Мати конский хвост. А вдруг это был голубой конь морской царицы, который взмахнул огненным хвостом на празднике и, рассыпав искры, ускакал ввысь?

Мати следил за полетом искр. Многие сразу же гасли, по некоторые поднимались прямо к небу. В бледной вышине зажглись первые звезды. Или это были искры, поднявшиеся от именинного костра? А может быть там, высоко-высоко наверху, на далекой-далекой звезде сейчас горит именинный костер какого-нибудь маленького мальчика?

Мати смотрел на звездное небо. Оно было таким глубоким и бесконечным, что у него закружилась голова. Мати посмотрел вокруг — отсветы пламени играли на знакомых лицах. Как он любил их всех! И, естественно, Засыпайку тоже. Почему это он весь день не показывался?

Мати встал и отошел от костра, на большой прибрежный камень.

И вдруг Засыпайка понял, что подарить другу на день рождения! Он соединил указательные пальцы и пробормотал:

Трипс-транс-трулль,
Восемь дырок,
Пять кастрюль!

И вот он уже держал ее в руках — маленькую мягкую куклу-Засыпайку!

— Поздравляю с днем рождения! — торжественно произнес Засыпайка.

— С днем рождения! — сказал и его коллега, Кясмуский Засыпайка. Мати от удивления лишился дара речи: вместо одного Засыпайки перед ним вдруг очутились сразу трое! Только его друг был цвета морской волны, незнакомец — желтый, как одуванчик, а третий, крошечный, которого они оба держали за руки, был куклой!

— Пожалуйста, прими на память этот подарок, — сказал Засыпайка и протянул другу маленького Засыпайку.

— Спасибо! — сказал Мати.

Ему очень понравился подарок. Но…

— Почему на память? — с тревогой спросил он.

— Теперь я ухожу, — грустно произнес Засыпайка. — У людей может быть два дома — зимний и летний, и оба они милы и дороги. Но такие, как я, чувствуют себя хорошо только в одном месте.

— Но в Таллинне мы увидимся? — дрожащим голосом спросил Мати.

— Конечно, увидимся! — заверил Засыпайка. — Пока ты будешь ребенком. А эта кукла пусть остается с тобой, даже когда ты вырастешь. И пусть напоминает тебе этот именинный костер на морском берегу и твоего друга —

ЗАСЫПАЙКУ!