Затаив дыхание...(СИ)

Обида, копимая месяцами, сейчас грозится вылиться наружу слезами, и это так некстати. Только не сейчас, только не перед ним. Она все месяцы была сильная, равнодушная, достигла полного дзена (почти), а сегодняшний вечер выбил из колеи, растравил душу. Переживания за избитого хулигана, его странная нежная близость заставили забыть о всех злых поступках. Сыльги кусает губы, щурит глаза в жалких попытках удержаться от бабского рёва.

Лицо Ви, меж тем из изумленного превращается в обиженное.

— Так вот, как ты все это время думала…

— А что, не так? И парта в сердечках — не твоих рук дело?

Парень расстроено стонет, потирая рукой переносицу.

— Из всего перечисленного, парта — единственное мое, клянусь! И сколько все это длится? Почему ты молчала?

— А кому я должна об этом говорить? — зло усмехается Сыльги. — Тебе что ли? Ты ведь сам…

— Да не я это! Почему ты не веришь? — шлепает ладонью по своей ноге Ви, перебивая ее. — Когда все началось? Это важно!

— Пару месяцев назад, наверно…

Школьник затихает, задумавшись, а девушка равнодушно жмет плечами. Нет причин вдруг начать верить ему. У нее есть глаза и есть голова на плечах. Она долго наблюдала за симпатичным хулиганом и видела его дурацкие и злые поступки. Чем она отличается от остальных? Почему для него такая особенная?

В полнейшей тишине Сыльги опять тянется за тюбиком, наносит мазь на пальцы. Сейчас самое время, после того, как разговор вернул ее на землю, прочистил мозги — обработать тот самый, неудачно расположенный синяк. Она склоняется к талии и трогает мягкую кожу чуть выше ширинки.

— У меня там больше всего болит, нуна… — доносится до девушки сиплый выдох, и сердце с грохотом обрывает пульс.

========== Часть 4 ==========

Комментарий к Часть 4

И тут внезапно рейтинг. Простите, сказки в этот раз не получилось :)))

Дыши, дыши же! Дыши, прекрати помирать, ты же взрослая! Прекрати смотреть и прекрати помирать!

Бесполезно. Беззвучные вопли не помогают вернуть настрой, годный для равнодушного лечения занятного кровоподтека. Сыльги снова и снова пытается уделить ему внимание, но после слов хулигана, взгляд так и сползает на «больное место».

Какое равнодушие и какое спокойствие, когда ниже области лечения, поблизости от ее лица самый натуральный, совсем не подростковый стояк распирает грубую джинсу.

Девушка дышит как не в себя, склонившись низко и почти видит собственные выдохи, касающиеся чужого налитого паха. Как они толкаются в упругий бугор и возвращаются обратно, лаская теплой волной ее красные щеки и загоревшиеся губы. Это так похоже на прикосновения…

Хочется зажмуриться и взмолиться всем Богам, чтобы выгнали прочь картины всяческих действий с толстым, твердым, горячим… Черт!

Гореть ей в геенне огненной.

Сыльги нервно вздыхает, водит глазами и снова разбивается о пленительные картины сильных бедер, крепких длинных ног, плоского живота с блядской дорожкой, убегающей под джинсы. Чертов порнушный Ви, ничто его не портит, ни грязь, ни синяки.

Сыльги чувствует его расплавленные взгляды. Не помогает собраться с силами осознание того, что он знает, куда она смотрит. Догадывается, что она чувствует. И от этого… Мысли кружатся в диком хаосе, путая и сбивая с выбранного пути.

Она так долго одна. У нее так давно никого не было. Совсем немного жаркого удовольствия от красивого парня. Разве это плохо? Он ведь может дать его. Ему уже можно. Все должно быть просто, как у других. Отключить мысли, забыть про возраст. Запихнуть в дальний угол правильность и гордость. Взять то, что так уверенно предлагают.

Как будто черт нашептывает соблазнительные слова на ухо Сыльги, согнав с другого плеча праведного ангела.

Ее пальцы гладят чужой твёрдый живот совсем не в жесте лечения. Кружатся вокруг пояса джинс, куда убегает синяк, трогают мягкую поросль дорожки.

— Расстегнуть?.. — волос касается горячий шепот.

Сыльги молчит. Но в этом молчании, разбиваемым каждым выдохом прячется важный для парня ответ. Изысканно длинные пальцы тут же нащупывает пуговицу на поясе и медленно ее высвобождают. Молния зубчик за зубчиком разъезжается, и края ширинки охотно расходятся под давлением мужской плоти, спрятанной в ткань белья.

Сверху доносится стон то ли облегчения, то ли мучения, и Сыльги обливается восторженным ужасом. Бедра дрожат, внутри схватывает оглушающим желанием. Со всей скоростью летит в преисподнюю, но она устала бороться.

Девушка смотрит во все глаза. Пытается вернуться мыслями к синяку, скрытому теперь за резинкой брендового белья, но мокрое пятнышко под пупком, там где прижато навершие, коротит разрядом по нервам. Длинные очертания твёрдости, фактура вен, скульптурные грани верхушки — тонкая ткань почти ничего не скрывает. Только она отделяет женское пытливое любопытство от мощи мужского желания. Только ткань и последние ошметки сознательности. Но и эти остатки сдуваются прочь, когда ее ладонь мягко перехватывают и прижимают к горячему влажному паху.

— У меня ТАМ тоже болит, нуна…