Затаившаяся змея

Мартин помолчал, размышляя. Наконец нехотя кивнул и оглянулся, словно ожидал, что его жена, будто гарпия, бросится на него с неба.

— В будущем поостерегись, Криспин. Я знаю, что Матильда не подарок, но она все, что у меня есть, помоги мне Бог.

Криспин стоял с самым покаянным видом, на какой был способен. Смягчившись, Мартин кивнул, восстанавливая тем самым отношения внутри их непростого союза.

Он поднял лук, одним концом поставил его на землю около свода стопы и стал натягивать тетиву. Мартин так и пришел сюда в своем кожаном фартуке и обтягивающей голову кожаной шапочке, завязки которой покачивались в такт каждому движению, пока он сгибал упрямый лук. Вне привычной обстановки жестянщик смотрелся жалко.

Наконец ему удалось справиться с оружием, и он наблюдал, как другие прицеливаются. Обернувшись через плечо, он прошептал:

— Что все это значит, Криспин? Война будет?

— Все может быть. Дело непростое.

— В политике всегда так. Но разумеется, тебе лучше знать.

Криспин, почти совеем как Джек, издал горлом неопределенный звук.

Над полем разнеслась команда о начале стрельб.

— Ну что ж, — проговорил Мартин, поднимая лук. — Выстрелим за это.

Он натянул тетиву и пустил стрелу. Та пошла неловко, с неблагозвучным треньканьем, и перелетела за мишень.

— Попробуйте еще раз, — сказал Криспин.

Он не понимал, как может человек столько лет упражняться и так ничего и не достичь.

— Оттягивайте сильнее. Сильнее! До самого уха.

С ворчанием покачав головой, Криспин встал рядом с Мартином. Положил свои пальцы на его и натянул тетиву, почувствовав, как задрожал в руках жестянщика лук.

— Я больше не могу его держать, — простонал Мартин.

— Тогда отпускайте, — проскрипел у него над ухом Криспин.

Стрела рванулась вперед и скрылась в канаве перед мишенями. Криспин расслабился и посмотрел на жестянщика.

— Это все из-за лука, — сокрушенно проговорил Мартин. — Он слишком мощный.

— Дайте-ка его мне.

Криспин взял протянутый лук и сжал в левой руке. Вытащил одну из стрел, торчавших из земли, и прижал оперенный конец к тетиве, а кончик стрелы подвел к месту согнутым указательным пальцем. Глубоко вдохнув, он поднял лук. Медленно стал натягивать тетиву, пока большой палец не оказался под скулой, прицелился и разжал пальцы.

Стрела со свистом вырвалась из плена и, вращаясь вокруг своей оси, понеслась к цели, где воткнулась почти в центр маленького кружка, очерченного сухим венком.

— Чтоб мне ослепнуть! — воскликнул Джек.

Мартин покачал головой.

— Отличный выстрел.

— Это достигается практикой.

Криспин осмотрел оружие — великолепный тисовый лук. Провел пальцами по навощенной льняной тетиве, вздохнул и, обернувшись к Мартину, передал лук ему.

Мартин взял лук и посмотрел на него уже не с тоской, а с тревогой.

— Ты же не думаешь, что нам действительно придется защищать Лондон?

Криспин пожал плечами:

— Всегда есть такая вероятность. Хотя со времен Вильгельма Завоевателя к нам никто не вторгался.

— Ты сражался во Франции вместе с герцогом Ланкастером, да?

Криспин выдернул из земли стрелу и протянул Мартину.

— Да. И во многих других местах.

Мартин оттянул тетиву, как научил его Криспин, и дрожащей рукой прицелился.

— Бьюсь об заклад, ты многих уложил такой штукой, — сказал он.

Криспин вздрогнул, но попытался скрыть это, вытянув из земли стрелу и воткнув ее назад. Проделал это несколько раз.

— Я не лучником был, — спокойно напомнил он Мартину.

Стрела улетела к лесу: Мартин посмотрел поверх лука и, запинаясь, произнес:

— О… Конечно… Ты же не мог быть лучником.

— Да. В самом деле.

Франция. Французские поля сражений, деревни, поместья в окружении лесов. Слава Богу, они там жили не только в грязных лагерях и сырых шатрах. Во Франции у герцога имелись владения, было там и множество других замков, принадлежащих англичанам, где их ждали постель и отличная еда. Криспин много бывал в деревнях, наблюдал за местными жителями, пробовал еду (особенно ему понравился сладковатый на вкус хлеб), нанимал французских портных и французских сапожников. Сшитые французами котарди больше расширялись книзу, расходились складками. Тамошняя обувь, особенно деревянные сабо, что у крестьян, что у дворян, имели более элегантную форму, чем непреложно практичные английские сабо.

Криспин покрутил стрелу в руке. Он скучал по тому времени. Оно казалось беззаботным, если смотреть на него из теперешних дней. Нечего и говорить, что деньги он тратил не считая. Что бы он сейчас дал за один из тех котарди…

Криспин поднял голову и посмотрел на других мужчин, стрелявших из плохо обтесанных луков — больших и обычных. Подошли и женщины, устроив себе пикник на природе, — а почему, собственно, и нет? Король издал указ о ежедневных стрельбах, но это не означало, что люди не могут сделать эту повинность приятной.