Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна (СИ)

      Какое-то время они оба внимательно смотрели друг на друга, а затем эльфийка резко подалась назад, развернулась и быстрым шагом направилась прочь. При этом она не ощущала ненависти по отношению к нему. Скорее, наоборот. Так и не успев далеко уйти, Лундес остановилась и сжала пальцы. Повсюду чернели голые кустарники, а за ними тонула во мраке ограда, чуть правее темнели очертания храма. Выход с территории был неподалеку, однако вместо того чтобы уйти, Лундес решительно развернулась и побежала обратно. Когда она возвратилась на то же место, Фредрика там уже не было. Он и не думал идти за ней, не стал убеждаться, что она покинула территорию стражей. Лундес огляделась по сторонам, обнаружив единственную тропу, ведущую в противоположном направлении, и двинулась по ней.

      Не успев забрести далеко, эльфийка обнаружила Фредрика. Он сидел на скамье.

– Ты вернулась, – заметил он ее, ничуть не удивившись. – Вот что, – поднявшись со скамьи, он подошел к ней, – мне не стоило повышать голос…

– Иногда я бываю упряма, – признала Лундес. – И после подчинения я совсем забыла о приличиях. Ты прав. Я все время забываю, кто ты, Фредрик. Не могу я общаться с тобой, как с другими. Я доверю тебе и потому позволяю себе многое. Просто ты не такой, как другие, ты настоящий. Ты не кричишь направо и налево о том, кто ты по рождению, не используешь магию, чтобы всем напомнить о том, что ты лидер стражей. Ты ведешь себя естественно.

– Никто из стражей не кидается магией направо и налево. – Фредрик не удержался от улыбки. – А мой титул, да что в нем хорошего? Что он мне дает? Ты знаешь, вообще-то я предатель по законам Океании.

– Просто я хочу, чтобы ты понял…

– Да понимаю я тебя, – заверил ее Фредрик. – Понимаю. Мне и не представить, каково это, когда жизнь рушит кто-то, а ты не в силах командовать даже своим разумом. Так что мне, правда, не стоило повышать голос, но и ты должна меня понять. Я не могу посвящать тебя во все тайны стражей. Я не посвящаю в них даже свою семью.

– Да, конечно, – легко согласилась Лундес. – Я ведь не поэтому вернулась. Ты говорил мне все это, ты злился, но только в твоих словах… я уловила… Ты сейчас все понимаешь, и я понимаю, что ты все понял, и я хотела сказать, что, кажется, хватит нам утаивать… ведь ты… возможно… – Она глупо себя почувствовала. – Я не могу объяснить… но ведь ты волновался, да? За меня…

      Она замолчала и отвернулась от него.

– Лундес…

– Я знаю, я скоро уеду, прости…

– Конечно, я все понимаю.

      Она вновь посмотрела на него.

– На самом деле проблема в том, что я впервые не знаю, что будет дальше. Я объективен. Графство на такой грани, врата… да лучше всем отсюда уехать, всем, кто не обязан класть свою голову здесь. Я не шучу.

– Всем? Мне, Трифону, другим – уехать подальше? – Лундес вздохнула. Одно дело, когда хотят уберечь лишь одну тебя, и совсем другое, когда о тебе говорят, как о ком-то в числе других.

      Она напряженно посмотрела на него и вновь задала вопросы, на которые никак не могла получить нужные ответы:

– Почему ты верил в меня в Утреннем Лике, когда даже брат не верил? Почему до сих пор доверяешь?

      Тогда он коснулся рукой ее щеки и поцеловал. Лундес вздрогнула, Фредрик отстранился. Они странно посмотрели друг на друга, а затем Эверли крепко обняла его и на этот раз сама стала целовать.

– Вот, – выдохнула она, оторвавшись ненадолго. – Я чуть с ума не сошла. Мне казалось, что мы вечно будем разыгрывать этот спектакль под названием «я ничего не чувствую» или «мне это невыгодно сейчас».

      Он вновь поцеловал ее, а после провел рукой по ее щеке. Понимала ли она, что они делали? Фредрик в этом сомневался, потому что он и сам еще не до конца осознал, что творил.

– Тогда, в Утреннем Лике, – продолжала Эверли, – дело было не в галантности и не в хитростях с магией, признай это. Все не узнавали тебя, все не могли понять, почему ты боролся и защищал меня до конца. Но мы оба знаем почему. Я так долго ждала, что ты сам скажешь это. Признай это, Фред! И сейчас ты хочешь, чтобы я покинула графство, потому что не видишь выхода из сложившейся ситуации, не хочешь, чтобы я погибла. Хочешь удержать меня подальше от врат.

– Ты сделаешь это, Лундес, – требовательно сказал Фредрик. – Завтра ты отправишься в Астанию. А лучше в Хискал, – он медленно отпустил ее и отошел в сторону, постаравшись как можно спокойнее сказать: – Дианис защитит тебя.

– Мне не нужен Дианис. Да, я отправляюсь в Астанию. Так будет правильнее для нас обоих. Я хочу все там уладить. Доказать Фладену и другим, что я была под властью Фавластаса. Ты сам говорил, что надо отстаивать свою невиновность! И не сомневаться в себе. Я хочу благословить от семьи Эверли Фладена, признать его королем, а затем я вернусь в графство и буду с тобой до конца. Но только если ты сам попросишь меня об этом. Скажешь, что хочешь этого. Забудь о моей безопасности, я спрашиваю о чувствах. Скажи мне, что я не ошиблась. Скажи мне, чего хочешь ты, Фредрик?