Затаившиеся ящерицы

Статуя Элен с застывшим ужасом насилия на презрительно расслабленном в этом нечеловеческом напряжении лице… Извергает, выплёвывает, выжёвывает наружу словечко, потом другое, и ещё – со звуком протыкаемого сырого мяса… только губы, полные, живые, дразнящие. Мёртвой белизной поблёскивают острые зубки, пытающиеся при каждом произнесении бесстыдного th раскусить изворотливый язык, против их воли прорывавшийся на опасное свидание к похотливым сёстрам-близнецам губкам.

…любимую мою Рут Баркер, с которой мы были как близняшки – начинали краситься – одинаково, круто управлялись с феном… она всё хотела поразить мир своими гениальными рисунками и влюбиться – пожениться с таким же отъехавшим художником… Утянули наверх, по лестнице, на второй этаж. Скинули её солдатские башмаки с блестящими острыми… Она то кисло плачется, то дико смеётся и требует «Ещё, ещё этой краски… до рассвета!». Она чего-то обглоталась. Ей 14, им по 18, трое. Нижний этаж для танцев.

Раньше мечтала. Теперь твоя Бес находит её с закаченными глазами, рассеянной и расслабленно-нервозной… В потоке длинных чёрных машин с сорокалетними бандитами-уродами типа Дж. Карта и С. Левена. Зачем всё это? А! А! а? а-а…

Последний раз видела её… Элен уже 16 (17) -летняя, с шикарной квартирой – мраморная сантехника и всё такое…

В каком-то баре… Привет, говорит. Знаешь, какой самый хардовый, чувственный и гигиенический способ мастурбации?

Свои два пальчика в напальчниках?! – я не стесняюсь.

Ноу, киска, ноу-хау. Берёшь мощную низкочастотную колонку – у тебя наверняка есть такие – кладёшь на пол, решётку лучше снять…

Ну и что?

Не спеши… Каков основной принцип мастурбации?

Я не стесняюсь.

– Принцип? – та грязь, которую стыдно даже и предлагать партнёру, реализована…

– Wrong way. Вибрация! Колонку надо оседлать! И включаешь Limp bizkit или «Спайсов», если тебе больше нравятся… Только сразу не делай на всю, а то ты такая… сама диафрагма может касаться…

– Тогда можно фаллос приделать к ней! – выпалила я как дура.

– Может ко мне… заглянем?.. м-м…

Нет, нет… я стесняюсь.

Вдруг представляется мне, что под кожей Элен есть кости, скелет, а всё остальное – это просто мясо, кровь, вода, и всё это уходит своими соками в мозг, который сам какая-то слизь с крошками зеркала… и это можно любить? ну нет уж! это только привести в состояние равновесия – то есть искромсать! А где ж душонка – в печёнках! в этих всяких внутренностях и соках! Всё материально, только разная материя, разные виды! и видов этих бесконечно… А что такое «бесконечно»? По-человечески это не могу понять, как четыре страницы из «Капитала», на которых дремала вчера три часа! Человек не может осознать такую вещь! Вселенная-де бесконечна, а как это так бесконечна?!! Вот если наша галактика – один атом в другом мире, макромире! а один атом в составе меня, допустим, это галактика в каком-нибудь микромире, и так, по типу матрёшек русских, всё до бесконечности! Только так может существовать бесконечность! Миллиарды миллиардов разных миров, галактик, синих там или зелёных планет и городов в одних этих губах!!! Элен, ау, Элен! неужели ты не понимаешь этого, когда бьёшься в экстазе или в extasy, обглотавшись своего любимого Сloud 9 или как там его… Но всё-таки человек, может, интересен другому сам по себе… Что может быть красивее перекошенной души? – перекошенное тело не вызывает у нас необъяснимой эстетической приязни, совершенное тело? – да это же неинтересно, когда с совершенной душенькой и кажется нам, что выше нас, ан нет – просто совпадение, безделушка, шутка, а вот перекос в душе и совершенство в теле – это высшее, что может дать человек. Да так и есть! Если у вас есть хоть что-нибудь во лбу и в сердце – вы сообразите: ведь видели, видели, видите таких людей вокруг, но вы знаете, что вам до них… если, конечно, хоть что-нибудь соображаете… Даже пан Достоевски, польский, по-моему гений, писал… описывал хорошие, вульгарные какие-нибудь, ситуации и имел в виду такую, подобную мысль…

Нет! вообще-то это блеф! Вот растут какие-то цветочки, одуванчики, они ведь все разные, каждый чем-то да отличается, у каждого своя «судьба», а для нас – они все одинаковые и проходит несколько месяцев и они погибают и вырастают другие, а нам всё равно – одуван он и есть одуван… Человеку трудно с этим смириться – он может даже из-за этого «работать на вечность» – будет писать книжки, но через 100 лет его забудут, все, кто читал его, умрут, ну не через 100, так через 1000, не 1000, так 100000! А что такое 100000 – просто «некоторое время» и всё – всё!

На стене длинными клетками высвечивается экран со слабо качающимися ветками и их листьями, копошащимися… Там луна. Совсем светло от экрана на стене, какие-то мелькания, глупое чёрно-белое кино, смотришь и хочется плюнуть в лицо соседу, ему ведь нравится, сам с ними всё и придумал. Дрянь праздник.