Затаившийся Оракул

Она в последний раз посмотрела на меня сквозь разбитые стекла своих очков. Я бы отдал все за то, чтобы она подурачилась. Я хотел гулять с ней по улицам Манхэттена, а она бы делала «колесо» на перекрестках. Я скучал по тому, как мы ковыляли в Лабиринте, когда наши ноги были связаны. Меня бы устроил хороший бой мусором в переулке. Вместо этого она развернулась и убежала, а Персик следовал за ней по пятам. Мне показалось, что они исчезли среди деревьев прямо как Дафна.

Над моей головой китайские колокольчики зазвенели из-за порыва легкого ветра. На этот раз деревья не говорили. Я не знал, сколько еще Додона будет хранить молчание, но не хотел тут находиться, когда дубы снова начнут рассказывать шутки.

Я обернулся и обнаружил нечто странное у моих ног: стрелу с дубовым древком и зеленым оперением. Здесь не должно быть никакой стрелы. Я ничего не приносил в рощу. Но, ошеломленный, я не задавался вопросами. Я сделал то, что сделал бы любой лучник: я взял ее и сунул в свой колчан.

Глава 34

С Uber[58] не срослось.

С Lyft тоже. Такси не взять.

Маман подвезёт.

ОСТИН ОСВОБОДИЛ ОСТАЛЬНЫХ ЗАЛОЖНИКОВ.

Видок у них был такой, будто их опустили в чан с клеем, а затем изваляли в ватных палочках; с другой стороны, они выглядели на удивление невредимыми. Эллис Уэйкфилд шатался вокруг, ища, кого бы ударить. Сесил Марковиц, сын Гермеса, сидел на земле, пытаясь оленьей бедренной костью очистить кроссовки. Остин (находчивый малый!) сделал фляжку с водой и отмывал греческий огонь с лица Кайлы. Миранда Гардинер, главная в домике Деметры, стояла на коленях возле того места, где дриады принесли себя в жертву. Она тихо плакала.

Ко мне подлетел паликои Поли. Как и у его напарника Пита, нижняя часть его тела представляла собой пар. Выше пояса он был очень стройным и походил на более избитую версию своего гейзерного приятеля. Его грязная кожа потрескалась и была похожа на пересохшее русло реки.

Лицо же было настолько сморщенным, будто из него выжали всю влагу. Глядя на повреждения, которые нанёс ему Нерон, я добавил ещё один пунктик в свой воображаемый список «Способы пытки императора в Полях Наказаний».

— Ты спас меня, — с изумлением сказал Поли. — Иди сюда!

Он сжал меня в объятьях. Его сила настолько ослабла, что температура его тела не убила меня (хотя хорошо очистила носовые пазухи).

— Возвращайся домой, — сказал я. — Пит беспокоится, и тебе нужно восстановить силы.

— О, чувак… — по лицу Поли скатилась паровая слеза. — Хорошо, я ухожу. Но если тебе что-то понадобится, там, бесплатная чистка паром, работа в сфере связей с общественностью или грязевой скраб, ты только скажи.

Пока он превращался в туман, я крикну ему вслед:

— Поли! Я бы дал лесу Лагеря Полукровок десять баллов в номинации «удовлетворение запросов клиента».

Поли так и светился от благодарности. Он попытался обнять меня ещё раз, но его тело уже на девяносто процентов состояло из пара. Меня лишь обдало дуновением влажного, пахнущего грязью воздуха. После этого он исчез.

Вокруг меня столпились пять полукровок.

Миранда смотрела на Рощу Додоны, находящуюся за моей спиной. Ее глаза все еще были опухшими от слез, но имели прекрасный цвет молодой листвы.

— Голос, исходящий из чащи, который я слышала… Это правда был оракул? Те деревья могут давать пророчества?

Я поёжился при мысли о лимерике дубов.

— Может быть.

— Тогда, может, я могу посмотреть…?

— Нет, — сказал я. — Сначала нам нужно исследовать эту местность.

Я уже потерял одну дочь Деметры сегодня. И я не собирался жертвовать ещё одной.

— Я не понимаю, — проворчал Эллис. — Ты Аполлон? То есть… вроде бога Аполлона?

— Боюсь, что так и есть. Это длинная история.

— О, боже… — Кайла осмотрела поляну. — Кажется, я слышала голос Мэг. Мне же не почудилось? Она была с тобой? С ней всё в порядке?

Остальные посмотрели на меня, ожидая объяснений. Они выглядели такими слабыми и неуверенными, что я просто не мог потерять перед ними самообладание.

— Она жива, — выдавил я из себя. — Ей пришлось уйти.

— Что? — Спросила Кайла. — Почему?

— Нерон, — сказал я. — Она… она последовала за Нероном.

— Притормози, — Остин поднял пальцы так, что они были похожи на штанги футбольных ворот.

— Когда ты говоришь Нерон…

Я изо всех сил попытался объяснить, как безумный император взял их в плен. Они заслуживали знать это. Пока я пересказывал им всю историю, слова Нерона эхом повторялись у меня в голове: «Моя бригада по сносу прибудет сюда в любую минуту. После того, как Лагерь Полукровок будет разрушен, я сделаю это место своей новой лужайкой перед домом!»

Хотелось надеяться, что это лишь пустая угроза. Нерон всегда обожал запугивания и грандиозные заявления. В отличие от меня, он был ужасным поэтом. Он использовал витиеватый язык и каждое предложение было больше похоже на едкий букет метафор. (Вот, кстати, неплохая. Запишу.)

Почему он постоянно смотрел на свои часы? И о какой бригаде по сносу шла речь?