Затаившийся у порога (ЛП)

- Нет. Никогда больше не видел его лично, - Гораций отставил вазу и вымыл руки в маленькой раковине. - Странно как-то. Я слышал, что он всегда был дома и никогда не выходил. Так что, когда я закончил первую шкатулку, я оставил письмо под его дверью, сказал ему, что она готова, чтобы он мог её посмотреть. Через некоторое время я получаю письмо, в котором он благодарит меня за беспокойство, но говорит, что ему больше не нужны шкатулки. Плюс чек ещё на пять сотен.

- И когда это было? - спросила Хейзел. - Это было до или после...

- Это было после той большой бури, в которой он выжил, во Флориде... э-э-э... вроде в конце мая или начале июня.

Хейзел в недоумении смотрела на шкатулку. Когда она открыла её, то обнаружила похожий интерьер: семь распорок, поддерживающих металлическую полосу в форме яйца.

- Профессор Уилмарт когда-нибудь говорил, для чего эта шкатулка?

Гораций вытер свои большие мясистые руки бумажными полотенцами. Хейзел смотрела на них, представляя, как одна прижимается к её горлу, а другая входит в её влагалище...

- Кажется, я припоминаю, как он говорил, что это кристальная шкатулка. Она должна держать какой-то кристалл. Сказал, что у него куча друзей, которым они нужны. Какое слово он использовал? - Гораций прищурился. - Я думаю, геммологи.

Хейзел моргнула.

"Кристалл. Драгоценный камень? Разве в письме Генри не упоминался КАМЕНЬ, который он также называл СТ?"

- Сейчас уже совсем темно. Мне лучше вернуть тебя домой.

Хейзел поковыляла за ним к грузовику. Грозовые тучи бродили над головой, поглотив прекрасную луну.

"Похоже, сегодня будет дождь".

Она отдыхала, пока Гораций выруливал громоздкий грузовик из захолустья и выезжал на главную дорогу.

"Что за день..."

Она чувствовала себя странно спокойной и совершенно определённо не травмированной, несмотря на ужасную сцену ранее. Хуже того, она почувствовала намёк на возбуждение, несомненно, вызванное её близостью к этому красивому, сильному, как бык, деревенщине, который её спас.

- Ты очень скромен, Гораций, но знаешь, я думаю, что эти люди действительно собирались меня убить.

- Может быть, но я так не думаю. Я уверен, что это были Рыбные парни, просто нутром чувствую, но, чёрт возьми, я этого не докажу.

- Рыбные парни?

- Пара местных парней, не очень хорошие. Ходят слухи, что они оба отсидели по мелочи, но даже у них, говорю тебе, не хватило бы яиц на убийство. Там, наверное, пара каких-то браконьеров проходила. Здесь много браконьеров, всё время охотятся на белохвостого оленя, лося и бобра. Знаешь, охота на лося и бобра незаконна.

Хейзел вздохнула.

- Гораций, я не это имела в виду, - её рука скользнула к мраморно-твёрдому бедру, натягивающему джинсовую ткань. - Я имела в виду, что независимо от того, спас ты мне жизнь или нет, я всё равно в долгу перед тобой. Единственный способ, который я могу придумать, чтобы отблагодарить тебя, это...

Её рука скользнула по промежности, которая казалась набитой. Такое ощущение, что в этом семени был фунт говяжьего фарша. Её палец жадно скользил вверх и вниз по молнии...

- Гораций, притормози, - прошептала она ему на ухо.

- О чём ты, Хейзел...

- Притормози, притормози...

Гораций заворчал, а затем вывел грохочущий грузовик на обочину. Она сразу почувствовала лихорадку. Она расстегнула его ремень на штанах и раскрыла его ширинку серией движений, которые казались синхронными. Он не носил трусов. Мускусный запах дневной работы донёсся до неё, когда её рука выложила всё это тёплое, мягкое мясо.

"Боже мой", - подумала она, закружившись, нежно сжимая массу мошонки и свёрнутого члена.

- Эй, - пробормотал он.

Масса замерла, но даже так было видно, какой он внушительный. Хейзел обхватила большим и указательным пальцами стержень, чтобы помочь ему двигаться, и при этом почувствовала, какой он был горячий в её руках. Ткань крайней плоти была сложена вверху; ей нравилось осторожно тянуть её и чувствовать, как вся эта нежная кожа скользит вверх и вниз по горячему столбу. В свете приборного щитка она заметила толстые и длинные вены, как дождевые черви. Гораций заёрзал на своём месте, пока она продолжала медленно поглаживать его. Когда он полностью начал пульсировать, Хейзел была почти ошеломлена его размером: обхват банки Red Bull, но на несколько дюймов больше. Ей хотелось всё это попробовать. Ей хотелось позволить всему погрузиться в неё.

"Меня только что изнасиловали до полусмерти двое парней, ещё более больных, чем Ричард Спек, и СЕЙЧАС посмотри, что я делаю..."

Как она вообще должна пытаться понять себя?

"Этот член великолепен, - подумала она, ошеломлённая. - Это чёртово произведение искусства..."