Затаившийся у порога

Эти предметы были куплены не только до приезда Фрэнка, но и за два дня до того, как Генри Уилмарт покончил жизнь самоубийством.

Хейзел почти не знала Уилмарта, хотя он определённо не произвел на неё впечатление спортивного альпиниста или другого спортсмена.

Последний пункт в квитанции сделал открытие ещё более мрачным.

Верёвка, сизаль, 3/4 дюйма, 20 футов, 10 долларов США.

Хейзел смотрела в никуда.

"Зачем Генри покупать шипы для лазанья по деревьям? Если только..."

Если только он изначально не планировал повеситься на дереве? Тогда он подумал, что это лучший вариант?

Она предположила, что в этом есть смысл.

Она бросила верёвку в мусорный контейнер, потом заметила ещё одну вещь: металлическую банку, про которую она сначала подумала, что это банка с краской, пока не подняла её для более тщательного осмотра. ДРЕВЕСНАЯ СМОЛА, гласила она. Она была пуста, но на стенке банки остались следы какого-то смолистого вещества.

"О, например, когда ты срезаешь ветку с дерева, это то, что ты намазываешь на пень".

Она пожала плечами, поставила банку обратно в мусорный контейнер, закрыла крышку и вернулась в хижину.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Удивлённая Соня сказала:

- Этот бургер из белки прекрасен! - после всего лишь одного укуса. - И подумать только, у меня были сомнения.

- Ондатра тоже превосходна, - похвалила Хейзел тягучие, но ароматные кусочки на своей тарелке с едой. - На вкус как копчёная утка, а опоссум напоминает мне мясо голени индейки.

Затем она откусила хрустящий кусочек следующего блюда: жареной во фритюре бородавчатой ​​змеи.

- Только не говори мне, - заподозрила Соня, - что она на вкус как курица?

- Не-а. Больше похоже на форель, и очень вкусно.

Хейзел скользнула взглядом по таверне: деревянные столы, деревянные стены и деревянные полы. Ароматы с кухни были восхитительными. У самой задней стены тянулся длинный бар, занятый рабочими... Жлобами, другого слова она не могла подобрать. Большинство столов было занято группами грубоватых мужчин с грубым голосом. Однако её поразило, что, когда они с Соней вошли, посетители почти не обратили на них внимания.

"Похоже, мы здесь единственные женщины, кроме официанток".

Она, по крайней мере, ожидала, что на них будут глазеть, особенно учитывая её скудные шорты и топ, а также огромный бюст Сони, но на самом деле ничего этого не было.

"Думаю, я чувствую себя не в своей тарелке, если нет извращенцев, жаждущих меня".

- Официантка? - позвала она. - Я бы хотела заказать ещё одно блюдо, пожалуйста.

Соня выглядела удивлённой.

- Ты только что съела целую убийственную тарелку и теперь хочешь ещё?

Хихикающая официантка была абсолютным клише: коренастое, грушевидное тело; собранные волосы; макияж глаз, который выглядел нанесённым ножом для масла; и бейджик с надписью Асенат.

- Это должно означать, что ей нравится наша еда. Держу пари, в городе нет таких ресторанов.

- Это такой неожиданный сюрприз, - сказала Хейзел. - Всё даже лучше, чем я себе представляла.

- Я рада, и, судя по тебе, тебе не помешало бы немного мяса на твоих костях, - официантка фыркнула, как тётя Би из "Шоу Энди Гриффита". - И если тебе нужна моя рекомендация, закажи окуня. Это филе весом девять унций на подушке из пресноводных мидий и раковых хвостов, обжаренных в чесночном масле.

Хейзел решительно кивнула.

- Я беру.

- Что-нибудь ещё для тебя, дорогая? - спросила Асенат Соню. - Видишь, у тебя на подходе молодой парень, не забудь, что ты должна есть за двоих.

- Спасибо, не надо, - Соня баюкала выпуклый живот. - Беличьего бургера хватит на нас обоих. Я буду довольна, просто наблюдая, как моя ста пяти фунтовая подруга ест больше, чем футболист.

Хейзел пожала плечами.

- Я всегда ем как свинья, но не набираю ни грамма.

- Я была такой же, милая, - уверяла Асенат, и её жировые отложения тряслись, когда она смеялась, - так что ты просто вспомни, что там говорят о дарёных конях! - а потом ушла наводить порядок, всю дорогу смеясь.

- Держу пари, что рыба на самом деле заморожена, - прошептала Соня. - В таких местах всегда говорят, что она свежая, а потом выясняется, что она пролежала в глубокой заморозке в течение года и прибыла из Вьетнама.

- Здесь нет ничего несвежего, мисси, - хрипловатый голос удивил их обеих. - Я поставлю на это своё средство передвижения.

Хейзел и Соня подавили шок, когда, повернувшись, увидели пожилого мужчину в инвалидной коляске, проезжавшего между столами. Сморщенное лицо и злые глаза, он носил шляпу с надписью ВЕТЕРАНЫ ЗАРУБЕЖНЫХ ВОЙН ЛЮНТВИЛЛЯ. Но особенностью, от которой и у Сони, и у Хейзел замолчали языки, было то досадное обстоятельство, что у старика не было рук.

Наконец Хейзел сумела ответить:

- Звучит одобряюще, сэр.