Затея

Основателем группы (или кружка) считается Горев Виктор Сергеевич, ныне кандидат философских наук, преподаватель кафедры марксизма-ленинизма в строительном институте, участник войны, офицер, имеет боевые награды. Награды никогда не носит. Где служил и воевал, из его разговоров понять трудно. Судя по его рассказам, был кавалеристом, танкистом, летчиком. Был рядовым и офицером, был в штрафном. Но определенно судить не могу, поскольку все его рассказы (за редким исключением) относятся к кому-то, но не к нему самому. Был женат. Пьяница. Любитель хохм. Одевается и питается как попало. Для компании готов отдать последнюю рубаху. Это буквально, а не в переносном смысле, ибо были случаи, когда он за пол-литра отдавал пиджак, часы и другие вещи. Где живет, никто не знает. Никто не видел, как и когда он занимается. О том, что он много работает, можно судить лишь по тому, что он много знает, свободно владеет немецким языком и терпимо английским. Свои идеи и мысли раздает всем, кто у него попросит об этом (точнее — вызовет на разговор). Не тщеславен. Но что-то имеет себе на уме, что именно, никто не знает. Смел и находчив. Совершенно бескорыстен. Вместе с тем довольно много зарабатывает всякими путями. Ходит слух, что за деньги пишет кандидатские и докторские диссертации, а также курсовые и дипломные работы для слушателей ВПШ и ОАН. Разумеется, член партии. К участникам кружка относится с насмешкой и даже с презрением, но на заседания ходит довольно часто, делает доклады и высказывается по докладам других. Фактическим руководителем кружка является Горбачевский Петр Исаевич, которого обычно зовут Последователем (что ему не нравится) или Гэпэ (что ему тоже не нравится, но в меньшей мере, чем первое прозвище).

Молитва перед работой

Каюсь, Господи, прости!
Одна томит меня забота:
Быстрее, время, мчись к шести!
Скорей кончайсь, моя работа!
Хоть я не верую, молю,
Чтоб день рабочий так промчался,
Как будто он почти к нулю
В своем движенье приравнялся.
Не потому, что я ленив,
На эту тему я шептался.
А чтоб здоровый коллектив
Меня исправить не пытался.
Перед начальством чтобы дрожь
Не ощущалась в мыслях даже,
Не видеть чтоб их гнусных рож,
Не слышать шелеста бумажек.
И про успехи чтоб не лгать.
Не выть в восторге без причины.
И никогда не пролагать
Дорогу новому почину.
Кретинов не превозносить,
Стоящих у кормила власти.
И сообща не поносить,
Кто тщится отвратить напасти.
На вахту чтобы не вставать
На благо нашего народа.
И обязательств не давать
Прожить пять лет в четыре года.
А для потребности души
Яви, молю, крупицу блату:
Иметь, как прежде, разреши
 Мою грошовую зарплату.

О социальной структуре населения

Разделение населения Страны, говорит Основатель, на классы рабочих, крестьян, помещиков и т. п. даже во времена Маркса было настолько глупой абстракцией, что многие весьма неглупые современники отказывались его признать. Вовсе не из желания услужить эксплуататорам и не из страха, как принято считать у нас. А именно потому, что видели: такое разделение имеет весьма ограниченное значение, реальная структура населения куда сложнее. А переносить такое разделение на наше общество, отбросив, естественно, помещиков и капиталистов, есть вообще идиотизм высшей степени. Что остается? Рабочие, крестьяне и прослойка из трудовой интеллигенции. И все они друзья, за редким исключением. Вы знаете, сколько у нас министров, генералов, председателей всякого рода советов, секретарей обкомов и райкомов, директоров заводов и т. д. и т. п.? И что, Это все — интеллигенция? Так кто же они? Служащие? Но бухгалтер и завхоз — тоже служащие. Младенцу ясно, что для нас более существенны совсем другие различия между людьми в социальном положении, чем различия между рабочими, крестьянами и интеллигентами. У младшего научного сотрудника с высшим образованием больше общего с рабочим завода, чем с директором своего учреждения, который мог учиться вместе с ним в институте. А у председателя колхоза больше общего с упомянутым директором, чем со своими колхозниками.