Затемненная серебром. В лабиринте тайн

Задние лапы натолкнулись на другие – волчьи. Налетев на Самохина, я дернулась. Павел мотнул головой, давая понять, что нужно идти. Скользнув мимо меня, он последовал за парнями. Я задержала дыхание, выскочила из низкого коридора и сразу увидела Елизара, Макса и Павла. Волки трансформировались. Фадеев застыл возле ржавой металлической двери: ни замка, ни ручки. Похоже, дверь закрывается с той стороны. На стене погасшим огоньком безжизненно застыла видеокамера, но, скорее всего, Тагашев здесь телекинез не применял. Я обернулась и, ожидая решения парней, посмотрела на Елизара.

– Вампиров здесь точно не было, но, судя по запаху и тишине, выживших внутри нет. – Фадеев поморщился. – Если какие-нибудь разборки, нам там делать нечего. Помочь им мы уже ничем не сможем, а полицию смертных вызовем анонимно. Это в их компетенции.

Елизар указал на погасшую видеокамеру. Дескать, это странно.

– И чувствуешь запах болота? Он идет из-за двери. В клубе в любом случае есть вентиляция, и этого запаха быть не должно. Лучше проверить, Макс.

Медленно, будто нехотя, Фадеев кивнул. Похоже, раздосадован, что сам не обратил на это внимания.

– Будем ломать дверь? – стараясь не дышать, чтобы не чувствовать запах крови, спросила я.

– А мракаур для чего? – скривился Макс.

Елизар подошел к двери.

– С той стороны электронный замок. Но с вами ведь мракаур, – хмыкнул он, бросив на Макса насмешливый взгляд, явно намекая на грубость того.

Ничего себе выдержка. Ведет себя спокойно, как на светском рауте. А у меня единственное желание – зарычать на весь завод. Судя по сдавленному урчанию за спиной и нервному топтанию на месте, Размаева тоже едва сдерживается.

– Ты можешь открыть любой замок? – с любопытством спросил Самохин. Даже в темноте было заметно, что зеленые глаза парня округлились от удивления, и только по бледному лицу можно распознать, что и ему нелегко.

– Любой электронный замок можно вывести из строя, – машинально ответил Елизар.

Послышался тихий писк. За ним сухой щелчок.

– Если бы о тебе узнали смертные, за тобой гонялись бы с колами, венками из чеснока и канистрами святой воды. Короче, со всем, что, в их понятии, убьет вампира, способного добраться до тщательно скрытых сбережений, – морщась от едкого запаха, произнес подросток.

«Еще и шутить умудряются», – с нескрываемой завистью подумала я.

– Или использовали бы как отмычку, чтобы взламывать двери в хранилища банков, – съязвил Макс и потянул на себя приоткрывшуюся дверь.

То, что дыхание задержала не напрасно, я поняла не после того, как распахнулась дверь, а когда услышала мат парней. На этот раз на лице Макса стыда я не увидела. Резко рванув вперед, он понесся к еще одной двери в конце длинного коридора. А вот я спешить поостереглась. Беспокойный внутренний голос пошевелился и четко дал понять, что Фадеев прав и ничего приятного я не увижу. Осторожно ступая по светлой ковровой дорожке ручной работы, смягчающей шаги, я медленно продвигалась вперед, стараясь понять, что могли не поделить смертные.

Назвать это место заброшенным было уже нельзя. Клуб, вернее, пока еще только коридор в стенах разрушенного завода смотрелся как самолет-призрак, поблескивающий обшивкой титана на слете ворон. Очевидно, хозяин этого заведения потратил внушительную сумму на отделку помещения.

Африканский стиль интерьера дышал дорогой, продуманной до мелочей экзотикой. Ржавая снаружи дверь изнутри обшита красным деревом. Темный паркет красиво сочетается с деревянными панелями: вертикальные, с резным орнаментом и двуцветной мозаикой под шкуру зебры. Легкие ротанговые кресла с мягкими сиденьями пестрят уже настоящими шкурами. Четыре низких столика с тяжелыми, выложенными мозаикой столешницами соседствуют с пальмами в горшках, обтянутых крокодиловой кожей, выпирающей четкими угловатыми пластинками. Светильники в форме деревянных масок разливают равномерный, монотонный свет. Справа дверь и, судя по электронному замку и безжизненной видеокамере, еще один вход. Слева четыре двери – скорее всего, служебные помещения. Тихо и внутри, и в коридоре. Слышится лишь легкий шелест вентиляционных систем. Похоже, дыхание задержала не только я. Елена перетаптывалась позади меня, но пройти вперед не решилась. Застыв на пороге, парни целую минуту молча смотрели в темноту. Затем Тагашев скрылся внутри, а Макс повернулся. Бледное как полотно лицо отсвечивало мрамором.

– Злата, Елена, вам лучше сюда не идти, – сквозь зубы, словно сдерживая тошноту или не желая дышать носом, процедил Фадеев.

– Я уже поняла, что там не летний пейзаж, – отозвалась я. Говорить не стоило, раздирающая слизистую вонь мгновенно опалила нос.

На миг показалось, что все здесь пропитано кровью: стены, пол, здание. Но к сладкому запаху примешивались и другие – канализации, сырости, испарений спиртного. Вспомнив, что я все же Хранитель света и нервы нужно сдерживать, я решительно шагнула в темноту.