Затемненная серебром

Мой взгляд или вопрос ему не понравился. Схватив за волосы, Чернов запрокинул мне голову. Огромная ладонь опустилась на лицо. От пощечины голова качнулась, волосы упали на глаза. Кровь прилила к щеке. Кирилл улыбнулся.

Садист, которому нравится причинять боль. А мне действительно больно. Силы иссякли. В тело впились тысячи иголочек, начав усиленно меня восстанавливать, но новые раны наносятся намного быстрее. Холодно и жарко. Холодно – от снега подо мной, мягкого и пушистого, как пух. Ну давай же, убей меня. Я устала от боли физической и душевной. Схватив за запястье, Кирилл поднял меня на ноги. Рука мгновенно напомнила о сломанной кисти. В бездонных черных глазах скользнуло желание убить. Наконец-то!

Не обращая внимания на боль в груди, я с наслаждением вдохнула большой глоток воздуха. Небо посветлело, окрасилось нежным розоватым светом – значит, наступает утро. Выпустив клыки, он приблизился к моему горлу. Я закрыла глаза. Наверное, обидно закончить жизнь вот так, но разве я выбирала такой конец?

Он не укусил. Совсем как в первый раз, жесткие губы коснулись пульсирующей вены на моей шее.

– Отпусти ее, Кирилл! – Голос Елизара обрушился, как стальной молот.

Распахнув глаза, я затрепетала. Совсем не почувствовала его приближение, готовясь к смерти. Но он меня нашел.

Елизар замер на границе леса. Ноги широко расставлены, руки сжаты в кулаки. Черный костюм покрыт снегом и пеплом, широкий воротник рубашки измазан кровью, но даже теперь он прекрасен. Расширив глаза, я впитывала в себя каждую его черточку. Он смотрел на Кирилла – не на меня. В суженных сапфировых глазах застыла ярость.

По щекам побежали горячие слезы. Удивление и паника, страх за него, счастье, что нашел меня, радость от того, что он жив, хотя я в этом не сомневалась, охватили разом. Сердце бешено застучало, рвясь к нему навстречу. Тело мгновенно согласилось с сердцем и качнулось вперед.

Кирилл и не думал меня отпускать. Перехватив левой рукой, он прижал меня к себе, удерживая мои руки. Спина вдавилась в его грудь. Другая рука, опоясывая, сдавила шею. Глядя на Елизара, я захрипела. Выпустив клыки, Чернов приблизился к моему горлу. Где-то над ухом щелкнула зажигалка. Хруст снега за спиной заставил вздрогнуть. Охотники готовы к бою. Робкий лучик надежды выжить мгновенно погас.

– Отпусти ее. – По-прежнему не глядя на меня, Елизар начал приближаться.

Кирилл рассмеялся:

– Наверное, я должен подчиниться твоему приказу, ведь ведущий Охотник у нас ты, Елизар!

Сначала я не поняла, о чем говорит Кирилл, но потом его слова обрушились в сознание, прозвучали в голове тысячей колоколов.

– Это неправда, – прошептала я. Голос не подчинялся и хрипел от тисков, сжимающих горло. Глядя в темные глаза Елизара, я искала опровержение, но там были боль и… подтверждение. – Это неправда, ведь в лаборатории… – Я хотела крикнуть, что он уничтожил Охотников, но из глотки не вырвалось ни звука.

«Я ведь не видела сражения», – поняла я. Охотники могли и уйти, поэтому их и становилось меньше. Мысли понеслись с такой скоростью, что я не успевала в них разобраться. Наша встреча не была случайной. С самого начала ему нужен был Колесников. С ужасом глядя в глаза Тагашева, я стала задыхаться. «Он и Марк уничтожили Охотников», – возражала я сама себе. «Ради достижения своих целей Виктор мог пожертвовать ими», – тут же нашелся ответ. Им нужно было заполучить доверие верлафов. Макс говорил мне, что в глазах Охотников, которых они уничтожили, было раболепие. Они знали, что Тагашев – ведущий Охотник, потому что подчинялись ему! Неужели все это время он лгал? Как он прошел нашу защиту? Ум скакал в поисках объяснений или оправданий, пытаясь что-то сопоставить, но его глаза ничего не опровергали, возможно, лишь просили прощения.

И тут я дико, истошно закричала. Крик вспорол ночной лес, разлился эхом, оглушил.

– Ты разочаровал девушку, Елизар, но ведь она имеет право знать правду. Давай, скажи ей! – Смех Чернова ворвался в уши.

– Это правда, Злата, но дай мне все объяснить! – Признание Елизара накрыло уничтожающей волной…

Казалось, что солнце никогда не погаснет, ведь по законам астрономии огромная звезда должна еще прожить как минимум пять миллиардов лет. Солнце еще не взошло, но взойдет через несколько минут. Теплыми ласковыми лучами согреет мир, пробуждая к жизни все живое. Но я ошибалась… Оно взорвалось, невзирая на все законы астрономии о продолжительности жизни звезд, и уничтожило мир в моих глазах. Яркой быстрой вспышкой погрузило все в темноту. Стало черным. Погасло. Даже снег стал похож на сажу…

Темнота обволакивала, качала, кружила, издевалась. Ярость разлилась по телу, затопила до самых краев, вылилась наружу. Пропали запахи, пропали чувства, боль, ощущения, и даже звуки я слышала разрозненными гулкими частями. Я начала вырываться из рук Кирилла, не осознавая, что собираюсь делать. Уничтожить его? Сбежать? Вырвать сердце, отдавшееся врагу? Даже разум перестал подчиняться. Перед глазами расплывались изломленные скользящие тени.