Затерянное пламя

— Наверное, ты не знаешь, — Аврора слегка улыбнулась, — какими могучими свойствами обладает фонарь маяка…

— Ну… Он светит ярко, — девушка почесала затылок. — Что же ещё?

— Он дарит свет. Такой свет, который способен рассеивать тьму, служить проводником душ, заблудившихся среди миров.

— Так это же здорово!

— Но если его украли Тёмные, то представь, какой артефакт у них оказался в руках! — Аврора нахмурилась. — И потом, что будет с душой самого Астраханского?

— Разве душа может умереть? — изумилась Саша.

— Умереть — нет. Но, как бы тебе объяснить попроще… — Хранительница задумалась, ей не приходилось делиться такими секретными сведениями с земными людьми, хоть и обладающими техномагическим даром. — Миров очень много, светлых и не очень. Лишившись света, души попадают туда, где его мало, а то и вовсе нет. Помнишь, я рассказывала тебе о Мире Вечного Ноября, где бродят души Спящих?

Саша кивнула; на неё тогда довольно тягостное впечатление произвёл этот рассказ.

— А есть ещё более мрачные миры, где тьма настолько глубока, что ослабленным душам оттуда не выбраться самостоятельно; это царство беспробудного сна.

— И Астраханский может туда попасть? — ужаснулась Саша.

— Его маяк, попав к Тёмным, будет медленно гаснуть. Нужно найти и вернуть его… Но, — Аврора зло сжала кулаки, — я не могу надолго отлучиться из Петербурга, чтобы заняться поисками! Здесь тогда такое начнётся!..

— Я бы могла попробовать выследить похитителей, — вдруг сказала Саша. — Если бы только могла попасть в Астрахань…

— Это опасно, — Аврора покачала головой. — А ты ещё всё-таки начинающий шаман…

— Но я умею проходить через Грани! — Саша вскочила на ноги. — Я не раз пробовала, во сне и так…

Она не стала говорить Хранительнице, что пару раз даже окуналась в Мир Вечного Ноября из любопытства, но быстро ушла оттуда, потому что это оказалось действительно страшно, а потом ещё три дня мучилась от мигрени.

* * *

Торнадо оказался небольшим портовым буксиром с чёрными бортами и жёлтой ходовой рубкой. Альмира решила спрятаться от холодного ветра в рубке. К ней присоединился Ирбенский. Красин видел, как Альмира взяла Ирбенского обеими ладонями за руку, то ли что-то объясняя, то ли успокаивая. Как будто бы брат и сестра встретились после долгого расставания.

Красин прошёл на бак, ощущая всем существом свежий петербуржский ветер. Некоторое время он стоял, глядя на стальную гладь Невы, на здания особняков вдоль набережной, на золотистый шпиль Адмиралтейства… Обернувшись, он посмотрел на верх ходовой рубки, где устроилась Солейль, восхищёнными глазами разглядывающая всё вокруг. Ветер трепал её короткие золотистые волосы.

— Тебя не сдует, самолётик? — спросил он.

— Не-а! — беззаботно ответила Солейль и выпрямилась во весь рост, раскинув руки в стороны: — Ух ты!.. Здесь невероятно красиво! Обязательно полетаю над городом, как будет время! А могу и Игоря покатать! И вас тоже, — улыбнулась она Красину.

Красин улыбнулся в ответ. У Ирбенского появились новые друзья. А значит, у него больше шансов стать городским Хранителем.

Слева по борту проплывали здания Двенадцати коллегий и Биржи, справа тянулись жёлтые корпуса Адмиралтейства. Соль попросила Торнадо рассказать о Петербурге, и маленький буксир увлечённо говорил, радуясь возможности показать город. Солейль лежала на верху его ходовой рубки, болтая в воздухе ногами, и указывала то на правый, то на левый берег, спрашивая и уточняя.

— Вон там, налево — Ростральные колонны, — пояснял Торнадо, когда Соль указала в сторону стрелки Васильевского острова. — Иногда на них зажигают огни. И тогда они становятся как маяки. Их огни отражаются в Неве…

— Это должно быть красиво! — восхитилась Солейль. — Вот бы сфотографировать и показать Тинто!.. А там что за башня со шпилем?

— Петропавловская крепость, — ответил Торнадо. — Видишь ангела на шпиле? Это самая высокая точка Петербурга. Сто восемьдесят метров над землёй!

— А Евромачта в Роттердаме — высотой сто восемьдесят пять метров! — отозвалась Солейль. — И можно подняться наверх, туда ходит лифт со стеклянными стенами. А ещё оттуда виден маяк Тинто, хотя сам Тинто стоит во внутренней гавани, в глубине жилого района.

— Хотел бы я как-нибудь побывать в Роттердаме, — с мечтательной ноткой проговорил Торнадо. — И вообще попутешествовать по миру. Хотя я очень люблю Петербург… Кстати, мы прибываем! Святогор, где лучше пришвартоваться? Возле самой Авроры, наверное, не стоит. Там людно, туристы…

— Не очень-то много туристов по такой погоде, — отозвался Красин. — Но лучше не привлекать лишнего внимания. За «Благодатью» есть спуск к воде, там и пришвартуемся. Скажи Альмире, чтобы готовилась к высадке.

Сойдя на берег, Святогор подал руку Альмире. Ирбенский шагнул сам с борта на гранитные ступени, следом за ним на набережную легко перепорхнула Солейль. Простившись с Торнадо и пожелав ему доброго плавания, вся компания поднялась по ступеням и направилась к видневшемуся за голыми ветвями деревьев серому корпусу трёхтрубного крейсера.