Затерянные миры

Абнон-Тха, колдун и некромант, поздравлял себя с удачной сделкой, заключенной со служителями Мордигиана. Он сознавал, возможно, имея на то основания, что никто не смог бы задумать и воплотить в жизнь эту сделку, превратившую Арктелу, дочь надменного Кваоса, в его бессловесную рабыню. Ни один влюбленный, говорил он себе, не был столь изобретательным, чтобы добиться желаемой женщины таким способом. Арктела, обрученная с Алосом, молодым аристократом, казалось, не питала к колдуну никаких чувств. Абнон-Тха, однако, был не каким-то там обычным захудалым волшебником, а величайшим знатоком, давно ставшим на путь самого ужасного и могущественного знания из всей черной магии. Он знал заклятья, убивавшие быстрее и надежнее, чем отравленный нож, причем на расстоянии, но владел и чарами, позволявшими воскрешать мертвых даже после долгих лет и веков тления. Он умертвил Арктелу так, что никто не мог понять, в чем дело, слепив из воска ее куклу и пронзив кинжалом, и теперь ее тело лежало среди мертвых в храме Мордигиана. Сегодня вечером, с молчаливого согласия ужасных жрецов, он воскресит ее обратно к жизни.

Абнон-Тха не был уроженцем Зуль-Бха-Сейра, но многие годы назад пришел со зловещего полумифического острова Сотар, расположенного где-то на востоке от огромного континента Зотики. Точно лоснящийся молодой гриф, он устроился в тени храма склепов и процветал в окружении быстро появившихся у него учеников и помощников.

Его отношения со жрецами были долгими и разносторонними, и та сделка, которую он заключил сейчас, была далеко не первой. Они разрешали ему временно пользоваться телами тех, кого призвал Мордигиан, поставив ему лишь одно условие, чтобы во время всех его экспериментов в некромантии тела не покидали храм. Поскольку нарушение этого условия с точки зрения служителей бога было незаконным, он счел необходимым подкупить их — хотя и не золотом, а обещанием щедро снабжать их материями более зловещими и подверженными тлению, чем золото. Их соглашение было достаточно выгодным для обеих сторон: мертвые стекались в храм гораздо изобильнее с тех пор, как колдун появился в городе, у бога не было недостатка в пище, а Абнон-Тха никогда не испытывал затруднений, на ком опробовать свои гибельные чары.

В целом, у Абнона-Тха не было причин быть недовольным собой. Более того, он считал, что помимо своей искушенности в магии и непревзойденной находчивости, он проявил и почти беспримерное мужество. Он планировал ограбление, которое будет равносильно святотатству — похищение воскресшего тела Арктелы из храма. О таких похищениях как оживших, так и бездыханных тел, и о полагающихся за это наказаниях ходили лишь легенды, ибо за недавние годы не произошло ни одного подобного случая. И трижды более ужасной, как гласила молва, была судьба тех, кто, попытавшись совершить это преступление, попадался. Некромант вовсе не был слеп к опасностям своей затеи, но, с другой стороны, они не останавливали и не пугали его.

Два его помощника, Нарфай и Вемба-Тсит, знавшие о его намерении, со всей должной секретностью производили необходимые приготовления к побегу из Зуль-Бха-Сейра. Неодолимая страсть, которую колдун питал к Арктеле, не была единственной причиной, по которой он хотел покинуть город. Им двигала также и жажда перемен, ибо он уже немного устал от странных законов, ограничивавших его колдовскую деятельность, хотя в каком-то смысле и способствовавших ей. Он собирался двинуться на юг и поселиться в одном из городов Тасууна, королевства, знаменитого количеством и древностью своих мумий.

Время подошло к закату. Пять беговых верблюдов ожидали во внутреннем дворе дома Абнона-Тха, высокого и величественного здания, казалось, наклонявшегося над открытой круглой площадью, принадлежащей храму. На одного из верблюдов навьючили тюк с самыми ценными магическими книгами, манускриптами и прочими принадлежностями магии. Его товарищи должны были нести самого Абнона-Тха, двух его помощников и Арктелу.

Нарфай и Вемба-Тсит предстали перед своим учителем, чтобы доложить, что все подготовлено. Оба были много младше, чем Абнон-Тха, но, как и он сам, чужаки в Зуль-Бха-Сейре. Молодые колдуны происходили из смуглых и узкоглазых обитателей Наата, острова, имевшего чуть менее скверную славу, чем Сотар.

— Чудесно, — отозвался некромант, глядя на стоявших перед ним с опущенными глазами помощников. — Нам осталось лишь дождаться благоприятного часа. Между закатом и появлением луны, когда жрецы будут ужинать в нижнем склепе, мы войдем в храм и совершим все обряды, необходимые для воскрешения Арктелы. Сегодня их трапеза будет изобильной, ибо я знаю, что много мертвых на огромном столе в верхнем святилище достигли зрелости, и, возможно, сам Мордигиан тоже насытится. Никто не придет следить за нашим уходом.