Затерянные миры. Аверуан

– Пьер, мальчик мой, почему ты всегда так рано от меня уходишь? – спросила мать Антуанетта. Пьер, скромный деревенский юноша, был учеником аптекаря и пришел к Антуанетте, местной колдунье, по поручению своего хозяина. Она годилась в матери юноше, однако в голосе ведьмы звучали похотливые нотки, и она пыталась заигрывать с молодым гостем.

Дырявая засаленная блузка, слишком тесная для тучной фигуры матери Антуанетты, не могла прикрыть ее огромного бесформенного бюста и живота, желтого и вздутого, как у лягушки…

Юноша ничего не ответил, и ведьма наклонилась над ним, так что ее грудь оказалась на уровне его глаз. В углублении Пьер увидел капельку пота, которая блестела, как роса на болоте, или скорее, как слизь какого-то земноводного… Хриплый голос Антуанетты звучал все настойчивее:

– Ну, посиди еще, красавчик. Ты – сирота. В деревне тебя никто не ждет, а твой хозяин не будет возражать.

Ведьма схватила руку юноши и прижала к своей груди. Ее короткие плоские пальцы, казалось, были соединены перепонкой.

Пьер выдернул руку и тактично отодвинулся. Внешний вид колдуньи, ее грубая и неумелая манера заигрывать – все вызывало в нем чувства брезгливости и отвращения, подобные тому, что он испытывал, когда нечаянно наступал на огромных склизких жаб, в потемках возвращаясь от жилища ведьмы в свою деревню. Эти твари сотнями жили вокруг избушки ведьмы, они и сейчас квакали, эхом вторя словам колдуньи. В деревне мать Антуанетту называли Повелительницей жаб и говорили, что жабы выполняют все ее приказы. В этой глухой провинции люди все еще верили в любовные напитки и заклинания, боялись колдовства, поэтому неудивительно, что о Повелительнице жаб рассказывали жуткие истории, в которые нетрудно было поверить, глядя в выпуклые, немигающие, как у жабы, глаза колдуньи…

Юноша подумал, что скоро стемнеет, и поежился при мысли, что придется идти через болото ночью. Ему так хотелось побыстрее уйти, а назойливая старуха, как назло, все не отпускала его. Пьер потянулся за черной треугольной бутылочкой, которая стояла перед ним на грязном столе. В ней находилось сильнодействующее приворотное зелье, которое его хозяин, Ален ле Диндон, поручил ему принести. Деревенский аптекарь тайно приторговывал сомнительными препаратами, которыми снабжала его ведьма, и Пьеру часто приходилось ходить с подобными поручениями в ее хижину, затаившуюся среди густого ивняка.

Старик– аптекарь, любивший сальные шутки, не раз намекал Пьеру, что мать Антуанетта положила на него глаз.

– Однажды ночью, мой мальчик, ты останешься у нее. Будь осторожен, а то эта жирная жаба раздавит тебя.

Вспомнив ехидные слова хозяина, юноша покраснел. Он уже встал из-за стола, но колдунья продолжала уговаривать:

– На болоте холодный туман, и он быстро сгущается. Я знала, что ты придешь, и сварила тебе прекрасный глинтвейн.

Она сняла крышку с глиняного кувшина и вылила его содержимое в большую кружку. Бордово-красное вино приятно пенилось и наполняло комнату утонченным ароматом горячих специй, вытеснив дурные запахи, исходящие от медленно кипящего котла, недосушенных тритонов, гадюк, крыльев летучих мышей и тошнотворных трав, развешанных по стенам, а также зловонных свечей, сделанных из смолы и протухшего сала и освещающих убогое мрачное жилище днем и ночью.

– Я выпью вино, – неохотно согласился Пьер. – Но только если ты ничего туда не подмешала.

– Это хорошее молодое вино с арабскими специями, – приговаривала колдунья и заискивающе заглядывала в глаза юноше. – Оно согреет тебя изнутри и… – ведьма что-то неразборчиво добавила, и Пьер взял кружку, но прежде чем выпить, осторожно понюхал напиток. Приятный запах не предвещал ничего плохого – несомненно, там не было никакого колдовского зелья, так как юноша хорошо знал: все, что мать Антуанетта готовит сама, очень дурно пахнет. Однако, повинуясь какому-то внутреннему чутью, Пьер колебался. Тут он вспомнил, что вечер действительно холодный, и когда он шел к Антуанетте, над болотом уже клубился густой туман. Вино придаст ему сил для долгой дороги домой. Пьер выпил глинтвейн залпом и поставил кружку.

– Действительно, хорошее вино… Спасибо… Теперь я должен идти.

Не успел он договорить, как почувствовал, что блаженное тепло от алкоголя и специй растекается по всему телу. Пьеру показалось, что его голос звучит как-то неестественно и откуда-то сверху. Раньше он ничего подобного не испытывал. Его словно окатило волшебной горячей волной, отчего кровь стала пульсировать с невиданной силой. В ушах стоял приятный нежный звон, а перед глазами качалась манящая розовая пелена. Внезапно ему показалось, что комната стала больше и все вокруг изменилось. В причудливом свете свечей он с трудом узнавал убогую обстановку и зловещие колдовские предметы. Вдруг огоньки на свечах загорелись ярче и веселее и слились в едином мягком розовом сиянии. Сердце юноши стало биться в одном ритме с язычками пламени.