Затерянные миры (Носов)

Идем по центральной улице Исфахана. Огромный город с современными большими универмагами, кинотеатрами, ресторанами. Захожу в книжный и за копейки покупаю путеводитель «Лонели Планет». Жаль, что только по Ирану. В магазине есть и раздел с литературой по искусству. В большой книге о Босхе — картина с голыми грешниками, летящими в ад. На причинных местах типографским способом впечатаны белые прямоугольники. Грешников много, прямоугольники большие, так что разобрать сюжет довольно трудно. А вот «Майн Кампф» на фарси, продающаяся рядом, под ограничения цензуры не попадает.

Спускаюсь на нижний этаж. Жуликоватый продавец, с бегающими глазками, ругает политику властей, которая ведет к изоляции Ирана, и из-под полы предлагает мне запрещенную здесь американскую музыку.

— Мне этого не надо. Да и политикой я не интересуюсь, дайте мне лучше чего-нибудь народное, национальное.

Продавец мгновенно меняется и начинает хвалить иранские власти и их внешнюю политику. После чего скидывает мне на диск какую-то смесь, мало соответствующую моему списку популярной музыки, который я составил после разговора с Лейлой.

Шираз — столица поэтов

Лунным светом Шираз осиянен,

Кружит звезд мотыльковый рой.

Мне не нравится, что персияне

Держат женщин и дев под чадрой.

С. Есенин. Персидские мотивы

Из Исфахана мы отправляемся на юг, в древний Шираз, город, который был иранской столицей в XVIII веке, место, которое является сердцем персидской культуры. Этот город любили великие поэты, а поэт в Иране — больше чем поэт. Это самые почитаемые люди. В каждом доме есть Коран и томик стихов Хафиза, и никого особо не смущает прямо противоположная направленность этих текстов. Ведь Хафиз, как и остальные великие персидские поэты — Саади, Омар Хайям, Фирдоуси, писал о веселье, вине, любви, что, на мой взгляд, плохо сочетается с суровыми сурами Корана.

Хотя по иранским меркам до Шираза от Исфахана не далеко, всего 500 километров, летим на самолете. Времени у нас мало, а билеты на самолет дешевые, топливо-то у Ирана свое. Бензин на автоколонке стоит около 20 центов за литр. Вот уж кто в ВТО точно не рвется.

В аэропорту впервые встречаем группу иностранных туристов. Вадим, только что вернувшийся с Курил, пошел пообщаться. Начал без подготовки и сразу по существу.

— А Курилы мы вам не отдадим, — резко заявил он опешившему от внезапного нападения «японцу». — Ни за что не отдадим, — продолжил Вадим, не получив ответа.

«Японец» молчал и непонимающе хлопал глазами. Видя, что диалог не налаживается, Вадим решил усилить свои аргументы.

— И Хоккайдо у вас заберем. За нефть и газ заберем!

— Да забирайте, я то здесь при чем, — наконец выдавил из себя «японец».

— Вадим, отстаньте от человека, это же китаец, а не японец, — вмешалась Лейла. — Вы что, не можете японца от китайца отличить?

Вход в аэропорт для мужчин и женщин раздельный, все та же проблема физического контакта. Женщин и их вещи осматривают охранники-женщины, мужчин — мужчины. Зачем — не очень понятно, что-то я не слышал о случаях, когда бы взрывали или угоняли самолеты в Иране. После проверки встречаемся с нашими женщинами в зале ожидания. Неловко поворачиваюсь и слегка касаюсь Лейлы. Девушка вздрагивает, как будто ее ударили хлыстом. Яростный негодующий взгляд припечатывает наглеца, но, видя мои виноватые хлопающие глаза Лейла понимает, что все это произошло случайно, и успокаивается.

Наш самолет ТУ-154 своей старостью вызывает уважение. Я думал, они так долго не живут. Занимаем места и слышим объявление стюардессы:

— Во имя Бога Всемилостивого, Всемогущего начинаем наш полет.

Ладно, с божьей помощью долетим. В самолете продолжаем расспрашивать нашу переводчицу о повседневной жизни иранцев.

— А как у вас здесь с Интернетом? Я читал, что в Интернет можно зайти только в специальных кафе, где за спинами посетителей прохаживаются стражи исламской революции и заглядывают в их мониторы?

— Нет, у нас сейчас уже не так. Интернет можно иметь дома. Есть специальные фильтры, закрывающие порнографические и антиисламские сайты, но местные хакеры давно научились обходить их. Не думаю, что это хорошо, в вашем Интернете столько грязи.

В Ширазе находятся мавзолеи самых известных поэтов Персии — Хафиза и Саади. Наиболее популярен Хафиз. Если у человека проблемы и трудности, иранец не знает, что делать, он открывает книгу Хафиза и находит в ней ответы на все вопросы.

Стихи Саади выбиты на фронтоне штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке.

— Человечество — единый организм, и, если заболеет один орган — один народ, больно будет всем, — говорится в этих стихах.