Затерянные среди звезд

"Сила энергетического воздействия прямо пропорциональна квадрату расстояния от его источника". Вот почему грайры могли эффективно действовать, лишь находясь рядом с объектом. Но теперь вездеход помещался в самом центре гигантского живого генератора.

И если хорошенько прислушаться не к звукам, а к шороху мыслей, к тем, едва ощутимым движениям сознания, к той его темной области, где только начинают рождаться любые измышления...

Когда он сделал это, когда заставил себя на какой-то краткий миг остановить беспрестанное кружение мыслей, заглушавшее этот внутренний интуитивный слух, он услышал... Нет, пока еще не слова, для этого ему недоставало практики. Но он явственно ощутил близкое присутствие иного, могучего разума, смотрящего на него со всех сторон тысячами невидимых глаз...

Только сейчас ему стало понятно высказывание древних философов о невидимом божестве, о стоглазом аргусе, наблюдавшем за нами из сотни мест одновременно. "И каждый поступок твой, каждая мысль станут известны этому богу, как бы ты ни пытался скрыть их".

"Кажется, мы все-таки достучались, - подумал Неверов, - кажется, мы нашли то, что искали в бесконечных глубинах космоса, - неведомого безжалостного бога, от которого нельзя скрыть движения собственной мысли..."

И, словно подтверждая это, в ответ на его неосознанное желание увидеть хоть что-то за пределами того неясного пустого круга, который отвел им для наблюдений луч прожектора, высоко над ними своды купола озарились холодным голубоватым светом. Отдельных светильников не было, сияли именно стены, словно превратившись в поверхность гигантских неоновых ламп. И в этом ярком, не дающем теней свете он увидел, что мост, по которому шла машина, кончается над пропастью. Машина двигалась прямо в обрыв, и он знал, что уже не успеет остановить ее и никакие антигравы не помогут при падении с такой высоты...

Все происходило как в дурном сне. Нос машины медленно наклонился над пропастью, корпус качнулся в неустойчивом равновесии, а затем началось неуправляемое падение вниз. Кажется, Элайн вскрикнула. Но он сам не испытывал больше страха. Эмоции, перегруженные впечатлениями окружавшего его кошмарного мира, замедлились до такой степени, что не успели отреагировать на это событие, слишком похожее на продолжение жуткого сна.

Они летели вниз, мимо бесчисленного переплетения таких же эстакад, пересекавших внутренний купол горы в различных направлениях.

Мозг бесстрастно продолжал фиксировать детали окружающей обстановки, не желая признавать того простого факта, что сама возможность восприятия этих впечатлений должна была через несколько мгновений оборваться для них навсегда.

И когда до поверхности пола, до нижней плоскости гигантской внутренней пещеры, заполнявшей изнутри почти все полое тело горы, оставалось всего несколько десятков метров, невидимая подушка энергетического поля замедлила падение и мягко опустила крохотное насекомое вездехода на гигантскую черную арену пола.

Падение не завершилось ударом. Оно замедлилось и, перейдя в плавный спуск, завершилось мягкой остановкой. Теперь они находились где-то глубоко внизу, значительно ниже поверхности планеты. Вокруг вздымались вверх граненые плоскости стен, вылепленные из скальной породы титанической силой незримого мастера.

Справа начиналась одна из бесчисленных эстакад, или дорог, или тротуаров, или чем она там была... Ее темная арка устремлялась, прилепившись к стене купола, все выше и постепенно терялась среди бесчисленного количества похожих дорог, пересекавшихся на разных уровнях.

Они по-прежнему были одни. Ничего не происходило. Шло время, драгоценные минуты постепенно таяли - драгоценные, потому что до реализации задуманного им плана, дававшего хоть какую-то, пусть призрачную, надежду на возвращение из недр этой гигантской горы, оставалось всего два часа.

- Долго мы еще будем здесь стоять? - спросил он Элайн, словно это она остановила вездеход. - Могу я поговорить с кем-нибудь из местных правителей?

- У них нет правителей.

Для Неверова это было полной неожиданностью и не предусматривалось его планом, но, подумав, он понял, что Элайн говорит правду. В случае образования единого коллективного мозга, для индивидуальности просто не остается места, и всей этой махиной должен управлять невидимый и неощутимый единый разум, материальное воплощение которого разбито на тысячи отдельных особей, каждая из которых сама по себе не значит ровно ничего...

Именно так говорил Красин, но его умозрительные выкладки не позволяли представить всей колоссальности этого живого механизма, состоящего их миллионов отдельных частиц...

Неверову потребовалось какое-то время, чтобы справиться с этим открытием и откорректировать под него свой старый план. В конце концов принципиально это ничего не меняло, разве что объясняло бездумную и порой бессмысленную храбрость грайров, их ежеминутную готовность принести себя в жертву и увеличивало сложность предстоящих переговоров.

- Тем не менее мы должны как-то поговорить с управляющим, центральным мозгом. Ты можешь это устроить?