Затерянные в Гималаях. Путешествие в поисках себя, обернувшееся катастрофой

Вернувшись в Орегон на реабилитацию, как вспоминает его мать, он признался, что чувствует вину за то, что подверг опасности своих друзей. Он не помнил, что произошло за секунды до аварии. На этом участке шоссе, как сказал Найту полицейский, часто происходили столкновения с оленями, но Шетлера терзала мысль о том, что, возможно, он просто заснул. Он сказал матери, что, как ему казалось, он умер и вернулся назад, что в этот момент пребывания в чистилище ему сказали, что его время умирать еще не пришло. Это его шокировало. По мере восстановления после полученных травм он стал все чаще погружаться в размышления.

Через несколько недель, проведенных дома, Шетлер поправился и догнал команду экспедиции по выслеживанию волков в Айдахо, а затем вернулся в Школу следопытов. Его длинные волосы были сострижены, обнажая скобы в черепе, однако Фрей видела, что несчастный случай оставил не только физические шрамы. Она помнит первый день его возвращения: она целый час держала его за руку, пока он плакал, и уверяла, что все в порядке, что ему нужно время, чтобы поправиться. Несколько дней он почти не разговаривал. «Тогда он впервые осознал свою уязвимость», – заметил МакЭлрой.

Этот несчастный случай ознаменовал драматический поворотный момент в духовной жизни Шетлера. «Он постоянно получал знаки о том, что у него есть высшее призвание и высшая цель, – говорит Фрей. – А потом он чуть не умер». После катастрофы он начал отказываться от всего, во что верил. «Внутри него была пустота, которую он ничем не мог заполнить, поэтому он продолжал искать все дальше и дальше, – сказал мне Эйден Янг. – Он был настолько умелым и талантливым, мог сделать все, что угодно, но, как мне кажется, на земле он искал то, чего ему не хватало внутри, и пытался исправить это снаружи. Именно после этого несчастного случая все и началось, он почувствовал себя совершенно растерянным». Возможно, кого-то другого этот случай сблизил бы с Богом и сделал более верующим, однако Шетлер утратил веру, став циничным по отношению к существованию любой формы высших сил, которые, как ему казалось, долгое время о нем заботились. По воспоминаниям его матери, это стало последним толчком к отходу от Экканкара и переходу на собственный путь духовной самореализации. Однажды, когда Джастин лежал дома и восстанавливался, он сказал: «Бог слишком велик для меня». Эта концепция была слишком непомерной, слишком огромной для того, чтобы он мог ее осмыслить. «Он не смог это принять, – говорит Сьюзи. – Он не мог сформулировать мысли. У него не было контекста».