Затерянные в Полынье

– Пойдем, – произнес он только одно слово. Судя по его напряженному лицу, я сразу понял, что случилось что-то серьезное. Мы прошли на кухню, где на кушетке лежал Комочков, а на полу валялся мой меч. Николай как-то странно улыбался, устремив взгляд ввысь. Но глаза были застывшие, а сам он неподвижен.

– Что с ним? Откуда тут взялся меч? – спросил я.

Марков приподнял одеяло, показывая на узкую, аккуратную рану прямо в сердце. И только сейчас до меня дошло, что Комочков мертв.

– Вот этим мечом… – мрачно пояснил Егор. – Очевидно, его убили во сне. Вот так, Вадим.

Я опустился на стул. Ноги подкосились. Мне вдруг захотелось оказаться отсюда где-нибудь далеко-далеко, на краю земли, и чтобы рядом была только Милена – и никого больше. Смерть шествовала как победитель. Как беспощадный завоеватель, невидимый и страшный. Гибли невинные люди, и никто не был застрахован от того, что завтра не настанет его черед.

– Когда ты его обнаружил? – глухо спросил я.

– Только что. Когда услышал, что ты проснулся. Мне кажется, что вечером нам всем дали снотворное. Я спал как убитый. Он, конечно же, тоже. Кроме убийцы.

– Это сделал тот, кто знал о моих мечах.

– А об этом знали только мы.

– Хочешь сказать…

– Да. Убийца – среди нас.

Марков подтянул одеяло, накрыв им голову Комочкова. Бедный Николай!.. Он так хотел здесь остаться, чтобы докопаться до сути. Написать сенсационную статью о Полынье, о Волшебном камне. А вернувшись в Москву – жениться. Боже мой, я совсем забыл о его невесте, которая его наверняка ждет, любит, надеется на счастливую жизнь. Еще одна трагедия, еще одно разбитое сердце. Вот он и сыграл свадьбу… со смертью.

– Через несколько месяцев он собирался жениться, – сумрачно сказал я.

– На ком?

– Не знаю… А Маша? Она любила его… Для нее это будет страшным ударом. Кто же мог убить?

– Ну, кто… сам подумай. Мысли у тебя текут в верном направлении.

– Сеня Барсуков?

– Других вариантов, по крайней мере пока, нет. Вспомни его злость на Николая.

– Значит, он узнал про их связь?

– Уверен. Иначе бы так не бесился вчера вечером за столом.

– А если это сделал кто-то посторонний?

– Мы уже несколько ночей запираем все двери и окна, проникнуть в дом снаружи нельзя. Вечером убийца подсыпал нам снотворное, дождался, когда мы все крепко уснем, потом спокойно вошел в твою комнату и взял меч. Мне только интересно, зачем выбирать такой экстравагантный способ? Из-за любви к внешним эффектам? Затем, сделав свое дело, он спокойно лег спать.

– Или она, – поправил я Маркова.

– Ладно, согласен, – усмехнулся тот. – Дадим Сене шанс. Он или она – неважно, главное – убийца здесь, в доме. И наверняка также будет утверждать, что спал как убитый. Он все тщательно продумал: если уж убивать, то только здесь, в Полынье, где мы отрезаны от всего мира. К тому же вокруг столько смертей, что… одной больше, одной меньше. Теперь до этого никому нет дела. И следствие никто не будет проводить. Только мы сами, хотя ни с кого из нас не снимается подозрение. Может быть, даже с меня и тебя. А вдруг это было какое-то наркотическое снотворное? Под воздействием которого ты, Вадим, к примеру, поднялся в лунатическом состоянии ночью, достал свой меч и убил Комочкова.

– Но зачем?

– У каждого всегда найдутся какие-то причины, даже на бессознательном уровне, пожелать смерти своему близкому. Желание это может прятаться глубоко в подкорке. А наркотическое снадобье вывело его наружу.

– Ты что же, всерьез считаешь, что я заколол Николая?

– Я не могу исключить никого из списка подозреваемых. Вплоть до самого себя. Поэтому нам надо собраться всем вместе и выяснить, где прячется правда. Давай будить остальных…

– Ты хочешь сразу огорошить их смертью Николая?

– А ты предлагаешь сказать, что он вышел погулять?

Наш разговор прервало появление улыбающейся Маши – их комната была ближайшей к кухне.

– Слышу чьи-то голоса… А Сеня спит как мертвец. Что случилось? Почему у вас такие лица, словно вы наелись лимонов? – Она посмотрела на кушетку, где лежало накрытое одеялом тело Комочкова. – Он там не задохнется?

– Не подходи, Маша, – остановил ее Марков. – Он… мертв.

– Как мертв? – не поняла она. – Вы шутите?

Но мы молчали, а Маша сдернула одеяло, тотчас же вскрикнув и зажав рот ладонью. Марков еле успел подхватить ее, падающую в обморок. Мы отнесли ее в комнату и положили на кровать. Потом растолкали Сеню. Он оторвал голову от подушки, тяжело посмотрел на нас.

– Меня отравили, – произнес он. – Слушайте, сколько водки мы вчера выпили?

– Ни грамма, – сказал я. – Николая убили.

– Кто? – спросил Сеня так буднично, словно Комочкова убивали каждый день, и это уже стало входить в дурную привычку.

– Не знаем.

– Так вы серьезно?

– Если хочешь – пойди, посмотри.

Барсуков встал и быстро оделся. Марков повел его на кухню, а я пошел в соседнюю комнату, к Ксении. Она тоже спала, причем так крепко, что мне еле удалось разбудить ее.

– Что ты здесь делаешь? – недовольно поморщилась она. – Неужели пожар? Наконец-то все здесь сгорит дотла.