Затерянные в тоннелях. Трилогия

Веник и остальные перевели дух. Они двинулись дальше, то и дело оглядываясь назад, опасаясь, что пьяный патруль откроет огонь, но свет фонарей патруля все отдалялся, пока не скрылся вдали.

Впереди показалась станция. И снова они миновали пустой пост. Судя по доносившимся голосам, народу здесь обитало больше, чем на предыдущей станции. Доносился гомон, пьяный смех, ругня.

Откуда-то к тележечникам метнулась темная тень.

— Ну мужики, вы даете! — обратился пьяным голосом к фрунзенцам какой-то мужик в рабочем халате, надетом на голое тело. — Вы ошалели что ли?

— А чего такое?

— Линия закрыта на сутки. Тут литера скоро пойдет! Давайте на ближайший съезд!

Пьяный мужик махнул рукой на другой конец станции.

Тележечники, не задерживаясь, покатили свою платформу дальше, а Веник с бандитами поднялся на перрон, где сразу же увидел нескольких, распластанных людей на полу. Судя по исходившему от них запаху алкоголя и мочи, это были не трупы, а вдрызг напившиеся обитатели станции.

Сама же станция не очень удивила. Стена за рельсами отделана светлой, вроде бы желтой плиткой. Мощные пилоны отделанные белым камнем расширялись от основания к вершине. Часть пилонов, выходящих на перрон, была стилизована и закруглена, как бы являясь одним целым со сводом над перроном.

Через одну из арок все они вышли в центральный зал. Никаких ящиков видно не было. Только лавочки и люди тут и там сидящие или на лавках или на полу. От запаха спирта и перегара кружилась голова. В середине зала Веник увидел переход вниз. Рядом торчали несколько людей.

— Федор! Эй, Федор! — заорал Никеша и бросился вперед.

Один из мужиков возле лестницы, широкоплечий тип в потертой кожаной куртке, двинулся им навстречу и пожал руку Никеши.

— Смотри кто тут у меня, — громко сказал тот.

Встречный Федор посмотрел на них и удивленно приветствовал Хряка.

— О, Хряк! — говорил он. — А говорили, что ты?

Он провел пальцем на уровне горла.

Бандит самодовольно ухмыльнулся.

— Такой фраер еще не родился, чтобы меня… Ты лучше, Федор, скажи, что тут у вас творится?

Тот махнул рукой и досадливо сказал:

— Да у нас тут полная задница!

У мужчин завязался разговор. Судя по речи, этот Федор почему-то оказался совсем не пьяным, что на этой станции выглядело странно.

Оглядываясь, Веник видел вокруг много лежащих пьяных тел. У противоположной арки, вытянув ноги, на полу сидел какой-то субъект в очках с очень маленькими стеклами и с длинными волосами, выбивающимися из-под странной шляпы-цилиндра. Этот тип вдруг закричал что-то о свободе и равенстве и его тут же вырвало прямо себе на ноги.

Никто и внимания не обратил.

Веник отвернулся и прислушался к разговору спутников.

— Вчера еще все нормально было, — говорил Федор. — Ну митинговали, да. Но в целом, все как обычно. Выбрали временное начальство. Гаврилыч — толковый в общем-то мужик, да. А сегодня утром раз! И нет его! И Завхоза тоже нет! Ну, мы опять помитинговали, но ничего не решили. Все кричат, что на «Комсомольской» что-то затевается. Дескать, оттуда будут Диаметр возрождать. Во как! А тут, еще свет не отключили, как вдруг завхоз приехал, да. Вытащил канистры со спиртом, он уже разведен был, выставил, кружки принес и молча уехал. Мы так рты и пооткрывали. Ну, а потом, как свет погас, так вообще вон что началось. Мужики уже на все большой болт положили!

Откуда-то из ближайших арок вдруг донесся резкий музыкальный звук, пронзительно заиграла гармошка и дурной пропитый голос заорал:

Лубянка, зачем сгубила ты меня?
Лубянка, все ночи полные огня…

Песня и музыка вдруг оборвалась и вместо нее до всех донеслись булькающие звуки, какие бывают при рвоте.

Не обращая на это внимания, Федор продолжил рассказ:

— А внизу, — кивнул он на лестницу, — еще хуже. Там вообще несколько часов назад приехали какие-то уроды из партийной комиссии. Начали орать на народ, но всем уже до лампочки. Они и тут крутились, кричали, что наведут порядок, а теперь где-то там заседают. Я думаю, тоже квасят.

— Слушай, — спросил его Угол. — А что там про «Таганку» слышно? Можно туда пройти?

Федор хмыкнул.

— Запросто. Там уже сутки не стреляли. Сегодня утром на «Китай-городе» митинг был — постановили перемирие объявить. Все бросили и сюда вернулись. Остались несколько дураков, но и они вернулись, когда свет выключили. Так что, если хотите, идите.

Длинноволосый пьяница, на которого ранее обратил внимание Веник, вдруг дернулся и крикнул в пустоту:

— Нельзя! Нельзя, святые идеалы менять на евро! И на амеро тоже нельзя!!!

Веник, услышав это, оцепенел. Он быстро посмотрел на бандюков, как они отреагируют, но те и ухом не повели.

«Значит, этот пьяница тоже с поверхности, раз знает про деньги. Но зачем он тут остался? Зачем напился-то?» — подумал парень. — «Хорошо бы с ним поговорить, но попробуй от него чего добейся в таком состоянии».

— А они решили в Альянс идти, прикинь! — не понижая голоса говорил Никеша. — Во артисты!