Затерянные в тоннелях. Трилогия

— Ну вот и ответ. На выходе из тоннелей их, наверняка, уже ждут. Поэтому, зачем рисковать зря? К тому же, в этой части города для меня чужая территория. У меня все схвачено на севере!

— И какой план был?

— Почему был? Он остается! Смотри, сейчас переводим поезд на другой путь и едем к «Каховской». Там придется время потратить и перенести груз на «Севастопольскую». У меня там в тоннеле мотовоз и несколько верных парней, которые ждут сигнала! К тому же местных там полно. Их заставим работать.

— А дальше?

— А дальше просто! Конечно, путь не простой и без меня вам его не пройти, но уже часа через три мы запросто можем оказаться на «Комсомольской». У меня расставлены люди по всей линии, так что задержки не будет!

Веник тут же вспомнил разговоры о литере на «Лубянке». Значит, подумал он, это все Максима Павловича дела.

Однако, вслух парень ничего не сказал, а старик продолжал:

— На «Комсомольской» мои люди. Выберемся на поверхность через «Подбельского». Там пересядем в грузовики. Возле них мне пришлось оставить самых верных людей, чтобы наверняка все прошло. А тут я сюрпризов совсем не ожидал! Да и кому бы в голову пришло отбивать поезд здесь?

— Так что, — он посмотрел на Дубровского, — я еще раз повторю. О безопасности не волнуйся. Мне нужны люди. Парни тоже пригодятся! Смысл мне вас убивать, когда приходит время, когда опытные бойцы будут стоить сколько, сколько весь этот поезд стоит!

— Что скажешь? — старик внимательно вгляделся в бородача.

Тот тяжело вздохнул и потянулся. Веник заметил, как Серафим напрягся. Однако, Дубровский сказал:

— Предложение интересное, но я вынужден отклонить его. Мой ответ — нет!

— Но почему??? — воскликнул старик.

— Потому что ты подлец!

— Но почему подлец? Я же дал тебе полный расклад!

Бородач повернулся к Венику.

— Ты ведь знаком с ним. Вот и реши, что с ним делать.

— Знаете, — сказал парень. — Он и в самом деле подлец! Я бы убил его, но сейчас я вот что подумал. Мы ведь в Альянс идем. Там уже, наверное, выходят на поверхностью люди. И те, наверху, ну кто их принимает, они ведь тоже Институт изучали, да только без толку! Вот я и предлагаю: надо взять его с собой, на поверхность! Отдадим его тем людям, Полковнику. Пусть они с ним поговорят. Пусть расскажет, что знает.

— Трудновато его будет вести, — заметил Серафим. — Но можно.

— Э, нет! — вдруг засмеялся Максим Павлович. — Признаюсь, ты, Вениамин, меня удивил. Не ожидал, что такая мысль твоих куриных мозгах появится. Умно! Но только я в эти игры играть не буду.

— Почему же? — нарочито грустно поинтересовался Дубровский.

— Не буду и все! Как там говорят? Финита ля комедия!

Старик энергично задвигал ртом, словно у него челюсти судорогой свело. Голова его вздрогнула. Он посмотрел на парней изменившимся взглядом.

— Назад! — крикнул Дубровский, резко подпрыгнув со стула и пятясь назад. Парни тоже вскочили с мест и отодвинулись.

Максим Павлович наблюдал за ними с искаженным лицом, а потом прохрипел:

— Будьте вы прокляты!

Голова его обмякла, тело не удержалось и повалилось на пол вместе со стулом.

— Чего это? — пробормотал Веник, тут же учуяв странный острый запах, напомнивший ему пытки Стоматолога в «Люксе».

— Яд в зубе, — спокойно пояснил Дубровский. — Современная штучка. Раньше использовали цианистый калий, а теперь вот это. При попадании на слизистую и кожу — почти мгновенная и гарантированная смерть. Только он перед концом еще мог успеть в нас плюнуть, а это уже было бы не очень весело.

Веника передернуло.

«Что за паскуда был этот Максим Павлович?» — только и подумал он.

Дубровский тем временем вытащил пистолет и выстрелил несколько раз старику в голову.

— На всякий случай, — пояснил он. — Не люблю неприятных сюрпризов, вроде незапланированного воскрешения.

Он посмотрел на плешивого, который по-прежнему сидел на своем стуле, глядя на все это безумными глазами.

— Что же, — проговорил Дубровский. — С вашим другом пообщались, было интересно, а теперь поговорим с моим.

Подойдя к пленнику, он вытащил кляп из его рта.

Тот быстро, скороговоркой, забормотал:

— Клим! Да ты чего? Это же я! Клим! Я тебе никогда… Ты же знаешь! Бери все! Берите, все вместе, берите! Оставьте мне десять процентов, а остальное себе берите! Ты же меня знаешь!

— Тихо, — Дубровский сделал успокаивающий жест и присел на стуле напротив пленника повернувшись так, чтобы видеть и парней.

— Мне надо поговорить с тобой, — начал он.

— Я понимаю, — быстро закивал плешивый. — Все понимаю! Дай мне только десять процентов, а все остальное…

— Тихо! Ответь сперва на пару вопросов.

Плешивый замолчал, с готовностью глядя на бородача.

— Что тут было?

— Да я не знаю! Мы тут сидели! Нас мало было. Поезд ждали. Я пошел в туалет, ну на станцию и тут меня вырубили. Как очнулся, тут этот, — он кивнул на мертвого старика. — Он спросил немного, да и сам он все знал. Ну и в расход меня. На ту станцию велел вывести. А дальше вы сами знаете.

— А на линии как, спокойно?

— Все тихо! Там же пустые станции. Только на «Красногвардейской» сидят парни из старой охраны. Они не надежные, но тоже в деле. С ними проблем не будет.

— Сколько их?