Затерянные в тоннелях. Трилогия

— Ладно, — перебил его Серафим. — Назначаю тебя тут главным, — обратился он к усатому. Давай, собирай народ, скоро поедем. Выбери, кто тут плохой, и их запрягай, — он кивнул на тележку.

Рыжеусый, Никита и несколько мужиков кинулись исполнять приказание.

Бывший ангел тем временем подошел к девушкам и не долго думая, взял за руку ту, что с черными волосами.

— А это, Серега тебе, — кивнул он на русоволосую.

— Погоди, — вырывалось у парня. — Нельзя же так… сразу…, — смущенно забормотал он.

— А чего такое? — удивился товарищ.

— Да ну… Я так не могу и вообще, — смущенно забормотал парень. — Не, не буду…

— Ну, не будешь, не надо! — подал голос широкоплечий красавец. Он подхватил за руку свободную девушку и направился с ней к другому концу станции, показывая Серафиму, куда идти.

Тот посмотрел на Веника, неодобрительно покачал головой и двинулся за красавцем, который уже вовсю тискал русоволосую девушку.

Глядя им в спины, Веник почему-то почувствовал себя уязвленным, если не сказать больше.

«Вот урод! — думал он. — Скотина какая, увел мою девушку! Может у меня с ней что и вышло бы, а теперь… Сволочь!»

— Кто это такой? — спросил Веник проходящего рядом рыжеусого, который волок к тележке одного из местных.

— Это Павлуха. Он из наших. Хороший парень.

— Ясно, — пробормотал Веник, отошел в сторону и присел на корточки.

Между тем, освобожденные мужики, под руководством дяди Василия, вооружились найденными на станции прутами и дубинками, после чего приковали к тележке шестерых местных типов во главе с рыжебородым.

Прошло не менее часа, прежде чем Серафим, красавец Павлуха и их девки вернулись. За это время в голову Веника лезли разные неприятные мысли, от которых парень чувствовал себя оплеванным и опозоренным.

Подойдя ближе, красавец скользнул по Венику презрительным взглядом и сразу же направился к тележке. Забравшись на нее, он начал командовать — помог подняться девкам, уселся сам и усадил рядом своего дружка-альянсовца, какого-то Митяя.

Усатый дядя Василий, Никита и остальные мужики приготовились идти пешком.

— Ну что, едем? — спросил красавец, ни к кому не обращаясь.

Серафим, тоже залезший на тележку и усевшийся рядом со своей девкой, вопросительно посмотрел на Веника.

— Да, — кивнул тот. — Сейчас.

Парень сделал несколько шагов к обитателям станции во главе с добрым стариком, борода которого оказалась заляпанной кровью из разбитого носа.

Веник обратился к оборванцем с краткой речью, в которой рассказал о приближающемся затоплении Метро и призывал всех идти в Альянс для спасения. С неприятным чувством он видел, что местные доходяги слушают эту полезную речь в пол-уха, да и то, только из уважения к его оружию.

Когда он замолчал, чтобы собраться с мыслями для заключительного предложения, с тележки раздался недовольный голос красавца:

— Ну что, теперь едем?

Веник замер, весь задрожав от ненависти.

«Все! — подумал он. — Пора с этим решать!»

Он развернулся и направился к тележке, сунув руку в карман и сжав там рукоятку пистолета, который он добыл на «Красногвардейской».

— Давай, Серега, — сказал Серафим. — Залезай.

— А он чего, тут с нами поедет? — с недовольным голосом спросил у него Павлуха.

Веник подошел вплотную к тележке.

— Послушай, Павлуха, — обратился он к красавцу.

Тот ухмыльнулся, продемонстрировав ровные ряды зубов во рту.

— Положим, — сказал он, — для кого-то я и Павлуха, а для тебя я Павел Николаевич.

Веник кивнул.

— Хорошо, Павел Николаевич! Дело в том, Павел Николаевич, что сдается мне, вам пешком придется пойти.

— Это почему же? — ухмыльнулся тот.

Одна из девок хихикнула.

— Да потому что я так хочу, — улыбнулся искусственной улыбкой Веник, глядя в глаза красавцу. — Пойдешь пешком!

— А если не пойду? — продолжал скалить зубы тот. — Тогда что?

Веник остолбенел от такой наглости. Тут же он вспомнил поведение Дубровского на «Севастопольской».

— Ничего, — сказал парень. — Ровным счетом, ничего.

Не торопясь, он достал пистолет, навел его на Павлуху и выстрелил прямо в рот красавцу.

Брызги крови, ошметки мозгов и осколки от зубов разлетелись в стороны, оседая на окружающих. Хороший красный шлепок попал Серафиму в лицо, однако бывший ангел ничего не сказал и никак не выразил своего недовольства, начав вытирать пальцами кровь с лица.

В следующие несколько минут, при помощи местных доходяг, тело красавца выгрузили на платформу и какой-то угодливый местный шпендик вытер тряпкой кровь с тележки.

— И еще, — сказал Веник Серафиму, усаживаясь на тележку. — Митяй и бабы пускай пешком идут.

Товарища мертвого Павлухи словно ветром сдуло с тележки.

— Ну-ну, Серега, — бывший ангел положил руку на плечо товарищу. — Пусть бабы едут. Прошу тебя.

— Хорошо, — кивнул Веник и посмотрел на усатого. — Садись сюда, дядя Василий. Поедем.

Усатый забрался на тележку.

— Едем! — велел Серафим.