Затерянные в Урте

Она начала употреблять наркотики ещё с шестнадцати лет, но делала в основном это на ночных тусовках в кругу друзей, а последний год стала использовать их каждый день. Илья сначала попытался с этим бороться, а затем понял, что это хороший способ держать жену под своим контролем и больше не обращал на это внимание. Дело в том, что Алла ещё до вступления в брак вела богемный образ жизни, ночные клубы, постоянные тусовки и даже после рождения детей она могла позволить себе не прийти ночевать домой, что вызывало в Илье бурю ревности и негодования, ставя их брак на грань распада.

Потребляя наркотики всё чаще, она стала погружалась в эйфорию у себя дома, на мгновения становясь счастливой внутри семьи, хотя на самом деле Алла ещё больше отстранялась от мужа и детей, становясь заложницей своего сознания.

Заметив эту перемену, Илья стал сам доставать наркотики жене, хотя понимал, что это путь саморазрушения, но заставлял себя думать, что так будет лучше для семьи и Аллы, которую каждую неделю он искал бессонными ночами по ночным клубам.

Она зашла в бокс мальчика и обняла его за плечи.

– Как дела мой золотой, кушать хочешь?

– Нет, нет, смотри это последний уровень! – восхищенно прокричал Женя, не обращая внимания на маму.

Алла улыбнулась и вышла назад: – А ты как здесь поживаешь, всё рисуешь, кушать будешь? – спросила она, заглядывая к Лизе.

– Ага, я сама себе положу, – сухим голосом ответила девочка.

– Окей, – закрыв дверь ответила Алла, после этого она посмотрела ещё несколько секунд в закрытую дверь, а затем, снова одев на себя счастливую маску, подошла к кабине, но увидев раздражённого Илью, Алла вспомнила про ухудшающеюся погоду и решив лишний раз его не тревожить, ушла в свой бокс. Прибавка скорости помогла и не смотря на сильный риск попасть в аварию, через два часа пути машина свернула с шоссе, согласно показаниям навигатора, оставалось ещё ехать четыре часа, а до наступления нового года оставалось чуть больше пяти часов.

«Всего час в запасе, но всё равно уже неплохо, попробуем оторваться ещё немного», – думал про себя Илья, снова увеличивая скорость.

Грунтовая дорога была очищена от основной массы снега, за день до отъезда Илья договорился с одной из коммунальных компаний, что они очистят снег прямо до места съёмок, это обошлось довольно дорого, но по-другому он не смог бы проехать в эту непролазную глушь.

Время от времени машину сильно трясло на ухабах, местность стала более холмистой, и дорога начала подниматься всё время вверх. Кругом росли леса, заснеженные ели и пихты сплошной стеной тянулись вдоль дороги образуя бесконечный коридор. Снег продолжал усиливаться и видимость снизилась до десяти метров, отцу семейства снова пришлось снизить скорость, так как машину стало заносить из стороны в сторону.

Наконец они выехали на открытое место, лес остался позади, как и основная часть дороги, поднявшись ещё выше Илья увидел торчащие из сугробов остовы домов.

«Странно, мне говорили здесь ещё живут люди», – тихо произнёс вслух он, пристально вглядываясь в окно.

Ещё через полчаса пути впереди мелькнул здоровенный двухэтажный сруб, в окнах которого горел блеклый свет. Доехав до дома, Илья остановил машину и открыв дверь, быстро выпрыгнул наружу. Ветер был сильный, обжигающий, ему пришлось надеть капюшон, впереди себя он увидел фигуру высокого мужчины.

– Эй, эй, вы заблудились? – сквозь пургу донёсся его голос.

Илья достал и включил фонарик, перед ним стоял старый мужчина лет восьмидесяти, он был очень крепкого телосложения, рослый, широкий в плечах, с густой седой бородой. На нём был одет старый, потрёпанный медвежий тулуп и шапка ушанка, из-под которой свисали вниз седые пряди волос.

– Добрый вечер, это Урта?

– Да, это заповедная земля, здесь нельзя оставаться! – с возмущением произнёс старик, преграждая дорогу.

– А мне говорили, что здесь нет никаких ограничений на въезд, в любом случае мы здесь ненадолго, сделаем пару съёмок и уедем.

– Воля ваша, здесь опасно очень быть, не подходите к лесу, дикие звери там по всюду, – с раздражением ответил старик, отходя в сторону, понимая, что с городскими людьми, вечно отстаивающими свои права, спорить бесполезно. В его словах проскальзывали звуки поморского говора, он говорил протягивая букву «о», но в остальном его речь была чёткой и понятной, как у обычного современного человека.

– Мы вам не помешаем, поставим машину у самого берега.

Старик кивнул головой: – Так значит это они для вас дорогу-то чистили?

– Да, иначе мы бы просто до вас не добрались, – с улыбкой ответил Илья, идя обратно к машине.

– Зря всё это, ох зря, плохое место это, поезжайте обратно, покуда беды с вами не случилось.

Илья молча залез в кабину и поехал дальше: – Милый, кто это, что он говорил? – раздался голос Аллы, севшей рядом на пассажирском сиденье.

– Местный дедушка, говорит, что сюда лучше не ехать, – с усмешкой ответил Илья.

– Так, у нас на всё про всё около сорока минут, приедем, я сразу начну устанавливать камеры, а ты одень детей в экипировку и сразу присоединяйтесь к съёмкам.